Виктор Раков: То, что со мной происходит лучше любой мечты.
Попадая в труппу одиозного столичного театра Ленком, каждый актер или актриса считает себя звездой. Заслуженного артиста РФ Виктора Ракова звездная болезнь обошла стороной. Он начал играть в мюзиклах, когда в нашей стране это слово еще не знали, а музыкальные спектакли называли пафосно рок-опера. Сегодня он чаще играет мерзавцев, но следуя заповеди «не суди, да не судим будешь», ищет им оправдание.
Как жить с таким носом
- Любимый народный праздник этого месяца 1 апреля, вы любите разыгрывать коллег?
- Нет. Мне хватило студенческого опыта, там проходили розыгрыше в стиле театральных капустников. В театре такого нет. Бывают шутки во время спектакля – один переврет фразу, дугой подхватит – за кулисами коллеги от смеха давятся, а зритель этого даже не замечает. На шутки я обычно не «покупаюсь», хотя делаю вид, что верю в любую дурь. Доверчивость осталась в детстве.
- Вы нигде не рассказываете о детстве, почему?
- Да потому что вы, журналисты меня о нем не спрашиваете. Рассказываю. Осознанно я себя помню лет с четырех, помню солнечный день, мороз, как блестит свежий снег на солнце, как он скрепит под ногами. Помню запах жженых листьев – это осенью, прогулки с папой, иногда с мамой в Кусково, церковь, где крестили меня, где я потом крестил своих детей. Каждое лето родители старались вывозить меня на море. Я очень хорошо помню, как в четыре года бегал голышом по пляжу и какая-то женщина пристыдила меня: «Такой большой и без трусов». И мне стало стыдно, а мама меня успокаивала и говорила, что эта тетя глупая. Меня все очень любили, потому, что я был младшеньким – у меня еще есть старший брат Саша, под влиянием которого я рос: слушал «Битлов», Высоцкого, смело выходил во двор, не остерегаясь местной шпаны. Брат ходил в музыкальную школу, увлекался живописью, потом бросил и то и другое, а я, подглядывая за ним, заразился рисованием: сам освоил «масло», рисовал пастелью, резал по дереву, уже работая в театре занялся изготовлением изделий из глины – это невероятно увлекательно, когда у тебя на глазах рождается новая форма, и какой она получится, зависит только от твоей фантазии.
- Первую любовь помните?
- Первая любовь была в детском саду… А потом в школе, в первом классе – ее звали Лена. Мы вместе доучились до пятого класса, а потом я перешел в другую школу, потому что родители получили новую квартиру и мы переехали в другой район. В средней школе нас захватило повальное увлечение: в толстой тетрадке писали друг другу всякие пожелания, любовные признания. Очень хорошо помню одну такую идиотскую надпись: «Сердце девушки загадка, как сказал один поэт, даже если любит крепко, все равно ответит нет», - тогда слова казались понятными и романтичными, а сейчас я не понимаю: зачем говорить НЕТ, если любишь – фобия какая-то.
- Это девичья скромность.
- Ну, может быть.
- Одноклассницы проявляли к вам романтический интерес?
- Нет, были и поинтереснее меня молодые люди. Одна девочка мне сказала: «Раков, хороший ты парень, только нос у тебя не очень». Я потом долго по этому поводу комплексовал, разглядывал свой нос в зеркале и думал, что придется делать пластическую операцию. А потом все наладилось, мой нос перестал меня волновать, появились другие ценности.
- Театральный ВУЗ здорово поднимает самооценку.
- Помню, когда я поступил в ГИТИС, получил студенческий билет, стоял на Арбатской, и такая меня гордость переполняла, что хотелось подойти к какому-нибудь случайному прохожему и ненароком сказать ему, что я студент театрального института.
- Сразу поступили?
- Нет, первый раз поступал на отделение музыкальной комедии и провалился, год работал на машиностроительном заводе «Молния», где трудились мои отец и брат, получил третий разряд монтажника радиоаппаратуры и приборов.
- Объясните, откуда у мальчика, выросшего не в актерской семье появляется желание играть на сцене, развлекать публику?
- У меня нет такой задачи – развлекать публику, на сцене я решаю свои профессиональные задачи, самовыражаюсь, пытаюсь языком искусства рассказать зрителям о своем мироощущении. А появилось это желание в детстве: однажды к нам в школу пришли из киножурнала «Ералаш», искали рыжих мальчиков. Мне так хотелось срочно, у всех на глазах порыжеть, но не получилось, и меня не взяли. Я всегда был клоуном, и в школе, и дома, дурачился, передразнивал бабушку, чем вызывал несказанный восторг всей родни и вообще хотел поступать именно в цирковое училище, но потом решил, что там не так уж много возможностей. Комедийных персонажей всегда играю с удовольствием, хотя театр чаще использует мои внешние данные: высокий рост, широкие плечи…
Чуть не погиб от рук поклонницы
- В Ленком вы попали сразу после ГИТИСа, как удалось получить работу в таком престижном и модном театре? - Мы, как все выпускники, ходили по театрам, показывались. Я услышал, что в Ленкоме набирают поющих ребят, отобрали меня и Юру Наумкина, дали задание выучить и отрепетировать арии из «Звезды и смерти Хоакина Мурьеты», а через неделю мы с театром уже поехали на гастроли. Там у меня был срочный ввод на роль таможенника и ведущего – актер запил. Текста тьма, а времени одна ночь, голова по швам трещала – все-таки кое-где я слова переврал, хотя умудрился не вылезти за пределы стихотворной формы.
- Есть ли у вас какие-то театральные суеверия?
- В театре свои законы, и не соблюдение их чревато неприятностями. К примеру, если долго иронизировать по поводу спектакля, перефразировать монологи, то можно в какой-то момент выйти на сцену и напрочь забыть весь текст. Можно споткнуться на ровном месте, растянуть связки. Почему? Если тебе долго везет, иногда вокруг тебя образуется какое-то отрицательное поле. Видимо, недоброжелатели «стараются». И тогда в последний момент может случится все, что угодно. Поэтому иногда надо сходить в церковь. Мне кажется, это не лишнее.
- Можете назвать роль, которая принесла вам известность?
- «Любить по-русски», «Барханов и его телохранитель»… На улице стали узнавать после «Петербургских тайн», появились поклонницы, одна даже убить обещала… Совершенно безумная женщина звонила днем и ночью, требовала, чтобы я приехал к ней в Мытищи. Я пытался говорить с ней, звонил ее участковому, но наши правоохранительные органы ничего не могли сделать, чтобы огородить меня от этой дамы. К счастью все закончилось благополучно – у нее, видимо наступила ремиссия, и она от меня отстала. А потом мы с семьей переехали.
- А критику в ваш адрес поклонницы не высказывали?
- После сериала «Закон» подошла девушка и сказала: «Не играйте больше таких мерзавцев», - я бы лично не смог хорошему актеру такие мерзкие слова сказать, не ей решать, какие роли мне играть.
- Это от любви, больно ей вас видеть плохим. А вам самому больше нравятся отрицательные роли?
- Сказать, что я совсем не люблю положительных героев – это преувеличение, но так уж получается, что положительный герой как правило немного плоский, упрощенный. Я довольно много играл положительных героев - это и Павел Власов в «Матери», и князь Чечевинский в «Петербургских тайнах», и Мастер в «Мастере и Маргарите». Но отдавать предпочтение ролям такого плана, означало бы играть всю жизнь одно и то же, а мне бы этого не хотелось. Телеведущего Крохмаля из «Закона» я бы не стал однозначно записывать в мерзавцы, да, он убивает, но у него есть на то причины, которые его не оправдывают, но объясняют его поступки. Он не нашел законного возмездия за насилие над близкими. Если бы я попал в подобную ситуацию, не знаю, как поступил бы.
Дотошный папаша
- Значит ваша семья может быть уверена, что вы ее защитите?
- Я мужчина, и в этом моя задача. Я должен отвечать за свою семью и своих близких.
- А кто в вашей семье хозяин?
- Конечно, я - как я скажу, так и будет. По-моему, каждый мужик должен иметь собственное мнение, он не должен быть инфантильным, полностью растворяясь в женщине.
- Обычно такие слова говорит человек, однажды обжегшийся. Признайтесь, в вашей жизни была женщина, которая вам сделала больно?
- Мой первый брак не был удачным… Мне стыдно, что этим браком я сделал больно своей маме. Когда я собирался жениться, она категорически возражала, как потом выяснилось, она была абсолютно права – не надо было этого делать. Я ушел из дома, переехал жить к своей жене, мама долго и очень тяжело переживала. Но потом я ее все-таки «сломал» - до сих пор раскаиваюсь в этом. Развод очень многое изменил в моей жизни, когда Оля ушла от меня, сказала, что любит другого человека, я долго переживал, год или полтора, я замкнулся в себе. Мне пришлось прощаться с миром иллюзий, с образом, который я сам себе придумал и в который влюбился – перестраивать свои мозги было тяжело. Но я пережил это и стал другим, за что я ей благодарен: если раньше я был довольно инфантильным молодым человеком, то потом стал жестче и конкретнее, у меня появилось свое отношение к окружающему миру, к женщинам, к взаимоотношению между мужчиной и женщиной - поменялись ценности. Я наконец ощутил свои собственные широкие плечи, то, что я хозяин в доме, почувствовал ответственность за близких. И во много мне помогла моя сегодняшняя жена, она появилась в самый подходящий момент.
- Как это произошло?
- Одна моя горячая поклонница привела Люсю на спектакль в «Ленком», В антракте я ее увидел, и после спектакля мы продолжили знакомство. Потом мы созванивались, встречались, поехали вместе на съемки в Минск, потом на гастроли с театром в Питер... Первое время мы с ней жили без регистрации, а когда должна была родиться дочка Настя, расписались, а позже и обвенчались в церкви.
- Вы считаете, что это дает гарантии на счастливый брак?
- Если оба супруга совершают таинство с открытым сердцем, то да. Сейчас у нас в семье все отлично. Я уверен, что в счастливой семье и дети растут по-другому, они любят жизнь, и умеют радоваться самым простым вещам.
- Ваша жена работает или занимается «сохранением домашнего очага»?
- Она студентка, учится на психолога и занимается с больными детьми в реабилитационном центре. И домохозяйка, конечно, тоже. И я домохозяин – любой человек, у которого есть дом, он домохозяин. Конечно, у жены больше времени заниматься бытом и ребенком, но иногда и я могу встать к плите.
- От первого брака у вас есть сын: отличались ли отцовские ощущения в первый и второй раз?
- Когда родился Борис, то по ночам я к нему вскакивал раньше, чем жена. Помню, когда сыну исполнился год, я шел по театру и вдруг увидел, что пол приближается ко мне. Я просто падал от усталости, настолько был измотан. С дочкой все немного иначе – к Насте первой вставала Люся. Я старше жены, мудрее, опытнее и уже знаю, как и что делать. Пока жена лежала в роддоме, я сам ездил покупать пеленки, распашонки, я умел пеленать, купать – правда сначала теоретически. На практике все оказалось намного сложнее – было ощущение, что держишь в руках антикварную вазу. Я стал таким дотошным папашей, что сам от себя не ожидал – измерял температуру воды, сам заваривал травы для купания.
- И, наверное делали замечания жене, если она что-то делала не так?
- Ну я же старше и опытнее.
- Вы строгий отец, или считаете, что детей иногда можно побаловать?
- Не только можно, а просто необходимо баловать и детей и женщин, и не жалеть на это никаких средств. Конечно, жизнь у всех складывается по-разному. Я не хочу, чтобы мои дети в чем-то нуждались или имели одну игрушку, игрушек должно быть много.
- Ваши дети общаются друг с другом?
- Когда Борис к нам приходит, Настя буквально виснет на нем, не дает прохода. Она очень активная и доставучая. Раньше Бориса это раздражало, сейчас он повзрослел, ему 16 лет, и он стал относиться к Насте более снисходительно.
- Как вы отреагируете, если ваши дети решат пойти по вашим стопам?
- Если, к примеру, Настя захочет играть на сцене, я ей помогу. Настя была совсем маленькой, когда однажды я привел ее на репетицию спектакля «Королевские игры». Марк Анатольевич ее увидел и захотел, чтобы она участвовала в спектакле – в финале есть сцена, когда выходит маленькая девочка и произносит всего три слова: «Елизавета будет первой». Я подумал, что незачем ребенку сидеть в театре до одиннадцати вечера ради того, чтобы говорить чужой текст, пусть лучше она живет своей жизнью и играет в игры, соответствующие ее возрасту.
- Как ваша жена относится к вашим поклонницам, ревнует?
- Первое время ревновала, потом успокоилась – и правильно сделала. В конце концов, она же понимала, что выходила замуж за актера и такое явление, как поклонницы в принципе возможно.
Как клоун на льду
- Вы бессменно играете в одном театре, очень звездном и модном. Как вам удается так выстраивать взаимоотношения с окружающими, чтобы и с коллективом уживаться и роли хорошие получать?
- Сам удивляюсь, просто работаю, видимо у нас театр такой, неинтриганский.
- Другие актеры так не считают. Изгнанные из труппы.
- Понимаете, когда человек сам занимается интригами, он про это все знает. Я этим не занимаюсь, поэтому мне и не интересно, я не слушаю сплетни, я их не разношу и если какая-то возня начинается, я к ней не подключаюсь. Может быть поэтому у меня со всеми в театре хорошие отношения.
- Актеры обычно не любят вопросы о курьезных ситуациях, наверное потому, что курьезы – это промахи, брак в работе. Но тем не менее, эпизоды, о которых потом вспоминают со смехом случаются с каждым артистом. Проявите самоиронию, поделитесь такой историей.
- На гастролях в Америке в спектакле «Юнона и Авось» я играл пылающего еретика – исполнял танец с факелом, впадая в безумство на глазах у зрителей. Обычно эта сцена вызывала настороженность в рядах пожарных. После пятого спектакля американские пожарные заявили Захарову, что горящий факел нужно чем-нибудь крепить к моей руке, потому что будучи настолько невменяемым актер может запросто запустить факел в зрительный зал. Заверения, что это всего лишь игра американцев не вразумили. Пришлось выполнить их требования. Но проблема заключалась в том, что в конце номера я этот факел должен выбросить – придумали какой-то браслетик на липучке.
- Для этого номера вы использовали какой-то специальный, защитный костюм?
- Нет, за кулисами стояло ведро с водой – на всякий случай, я мочил штаны, лохмотья рубашки, волосы, чтобы не подпалить… В первый раз я намочил себя слишком сильно, вышел на сцену, а с меня вода течет, я с этим факелом поскользнулся и в проход свалился, еле оттуда вылез, опять заскользил и растянулся – а факел из рук не выпустил. За кулисами ко мне подошел Захаров, говорит: «Виктор, вы видели когда-нибудь клоунов на льду? Страшное зрелище», - и ушел.
- Практически все спектакли Ленкома построены на движении вы занимаетесь спортом, чтобы поддерживать себя в форме?
- В детстве я хотел заниматься боксом, но мама мне запретила, мечтал о карате, но оно у нас было полулегально. Пошел в Дзюдо, занимался с удовольствием, для получения разряда не хватало всего пары побед. Ушел, потому что надо было больше внимания уделять учебе. Какое-то время я плавал, бегал. Но заниматься чем-то серьезно не получилось, тем не менее, спортивная подготовка помогает до сих пор.
- Как у вас обстоит дело со звездной болезнью?
- Мне повезло, эта напасть меня миновала. Меня стали узнавать на улице только после «Петербургских тайн», если бы это случилось раньше, когда я был совсем молодым, возможно, у меня бы закружилась голова. В более зрелом возрасте, когда период самолюбования остается в прошлом, собственную популярность воспринимаешь иначе, гораздо спокойнее.
- Есть ли роли, от которых вы однозначно откажитесь, и роли, которые вы очень хотели сыграть, но не получилось?
- Чтобы отказаться принципиально – нет таких ролей, очень многое зависит от сценария, от режиссера, оператора, от команды, которая собирается на картине, важно, чтобы график съемок укладывался в мои театральные планы. К сожалению, именно из-за работы в театре я не смог сняться в картине Глеба Панфилова «Романовы. Венценосная семья» - очень сожалею. У меня был подписан договор, уже шили костюмы, но Марк Анатольевич Захаров, узнав об этом, заявил: «Выбирай: или снимаешься в фильме, или играешь в театре». А так как в репертуаре стояли спектакли, где у меня не было замены, то пришлось от съемок отказаться. С другой стороны – все идет правильно, может быть то, что происходит со мной сейчас гораздо более ценно, чем то, о чем мечталось.
- Давайте пофантазируем: если бы не существовало театра, вообще, чем бы вы тогда занимались?
- Может быть писал книжки… Или скорее всего занимался бы керамикой. Когда-то я лепил и очень увлекался этим ремеслом. Все началось с того, что меня втянула в лепку актриса нашего театра Ира Серова, она занималась этим профессионально. Я почувствовал, что такое глина, что такое объем, когда что-то можешь сделать своими руками, слепить то, что никто не может, придумать какой-нибудь необычный сюжет - это класс! В этом я сам себе и режиссер, и сценарист, и исполнитель главной роли. Но все это в прошлом, выяснилось, что заниматься этим дома – опасно для здоровья, моего и моих близких. А иметь собственную мастерскую слишком дорогое удовольствие.
- Жене нравилось ваше увлечение?
- Она была в восторге, когда я дарил свои работы друзьям, страшно сердилась, ей было жалко с ними расставаться.
- Какой самый необычный подарок вы дарили женщине – не обязательно жене, женщине вообще?
- Жене на халате вышил гладью птичку, получилось красиво. Хотел еще освоить вышивку бисером, но начатая малюсенькая картинка так и осталась недоделанной – оказалось, это очень кропотливое занятие. А самый необычный подарок – йоркширский терьер, очень маленький. Когда эту крошку ко мне принесли, она весила 300 грамм и звали ее Юнона – вот такое необычное стечение обстоятельств. Совсем недавно я сам получил неожиданный и приятный подарок – я был назван бывшими соотечественницами, приживающими в Израиле в числе десяти любимых русских актеров и приглашен в Тель-Авив поздравлять женщин с 8 марта. Три дня солнца и тепла среди зимы – это приятно, тем более, когда тебя рады видеть и любят. Правда, я за это выступление не получил гонорар, но испытал несказанное удовольствие.
Катерина Романенкова, Татьяна Алексеева март 2004 года
АНКЕТА:
Любимые: Машина - Немецкие. Кухня - Русская и грузинская. Еда - Картошка с селедкой и водка. Напитки - Минеральная вода с лимоном, соки, водка, виски и пиво. Музыка - Я всеяден. Мне нравится народная музыка, причем не только русская, но и грузинская. Еще мне нравится рок, тяжелый рок и, разумеется, классическая музыка. Я не люблю хип-хоп. Книги - Прежде всего русская классическая литература, драматургия. Люблю Чехова, Островского, Горького, Бредбери, Беляева. Одно время я зачитывался Гаршиным. Кино - Мне интересны хорошие фильмы. Мне нравится Хопкинс, Роберт де Ниро, Борисов, Смоктуновский, Леонов, Евстигнеев. Еще я с удовольствием смотрю экшн, фэнтэзи. Цвет - Черный, белый, сиреневый, цвет чистого неба, изумрудные оттенки. Запах - Запах печеного картофеля, жженых листьев, мороза, елки, мандаринов, кофе, грибов. Мне нравится хороший парфюм. Время года - люблю весну, когда только все начинается, и лето, когда все продолжается, а когда наступает 25-28 августа все заканчивается. Город, который произвел впечатление - Лейпциг, Амстердам, Мюнхен, Нью-Йорк, а из ближних – Киев, а еще Воронеж, Саратов, Самара, Ярославль – в маленьких городах чувствую себя уютно. Спорт, которым занимался - Дзюдо, бег и плавание. ТВ программа, которую согласился бы вести – Кто хочет стать миллионером Не любит – хамство и слово «халява» - раньше оно было модно, очень распространено и любимо, но мне кажется есть в нем что-то неприличное. И совсем ужасно словосочетание Халява Плиз!
