Фархад Махмудов: Только мужчина знает, какой должна быть женщина.
У него грация пантеры и черные, как ночь глаза, он десять лет служит в известном своей скандальной репутацией театре Романа Виктюка – это для тонких ценителей. Остальным же Фархад Махмудов запомнился по роли своего тезки – наркодельца из популярного телесериала «Бригада». В прошлом году сериал получил престижную телевизионную премию ТЭФИ, а все его участники повышенное внимание поклонников.
Нецензурный колорит
- Начнем с твоего необычного для европейского уха имени, Фархад что-то означает?
- Это Арабское имя, обозначает «пантера», то есть «черная кошка», или можно еще перевести, как «счастливый». Есть еще персидское толкование «несущий свет», не зря же меня с детства называют Фара.
- Получается, что в сериал «Бригада» ты попал вместе со своим именем. Кстати, как это случилось?
- Когда-то еще в студенческие годы я снялся у Леши Сидорова в его дипломном фильме, просто по дружбе – Лешка очень талантливый человек и работать с ним было интересно и приятно. Прошло много лет, я встретил Лешу в Доме кино, и он мне сообщил, что пишет сценарий. «Имей в виду, - предупредил он, - ты там фигурируешь». Понадобился образ человека из средней Азии, правда я родился в Узбекистане, а мой герой Таджик. Через год начались съемки «Бригады».
- Понимающие люди говорят, что ты в картине выражаешься нецензурно?
- Хе-хе! Ну да, Лешка Сидоров меня сам об этом просил, потому что русский мат на экраны не пропускают, а так вроде не понятно и колоритно. Я там выражаюсь сразу на нескольких диалектах - да простят меня земляки.
- А родственники не сильно расстроились, что тебя так быстро убили?
- Они мною гордятся, я ведь с 14 лет в кино.
- Как это случилось?
- Это было в шестом классе. Я сбежал с урока черчения и слонялся по школе. Вдруг в фойе появился человек, схватил меня за руку и спросил: «Ты из какого класса, мальчик?» Я испугался, думаю, все, попался, сейчас меня в милицию отведут за что-нибудь – поверьте, было за что. А человек показывает мне удостоверение и продолжает: «Я с Узбекфильма, хочешь сниматься в кино? Приходи завтра на киностудию». Так я попал в кино: сначала был небольшой эпизод, потом главная роль в короткометражке «Волки». Я играл старшеклассника, который случайно в камере хранения нашел чемодан с наркотой, за ним гоняется мафия и в конце концов его убивает. Так получилось, что картина стала очень популярной, с миллионным зрителем, с неоднозначными отзывами – все-таки первая в Советском Союзе лента о наркомафии, 87-й год: водка уже не продается, первых голых женщин по телевизору показывают и повсюду гласность.
- Мы поняли, в школе ты особой дисциплинированностью не отличался, с выходом картины на экран что-то изменилось?
- Наступила полная благодать – у меня была справка, что я на съемках, поэтому прогуливал я уже на вполне законных основаниях. На самом деле, гуманитарные предметы у меня всегда были на отлично, а вот с точными науками – беда, зато в физике и математике здорово соображал мой старший брат, он за меня все контрольные решал, а я учителям доставал контрамарки на кинопоказ, за что мне ставили четверки.
- Почему ты решил поступать именно во ВГИК, поближе к дому творческих ВУЗов не нашлось?
- Нет, там не интересно, если учиться, то только в Москве. Но без проблем не обошлось: дело в том, что Узбекский курс должны были набирать годом позже, но я не мог ждать, меня бы забрали в армию, поэтому я поступал на Таджикский курс – тут целая история: союзы кинематографистов Узбекистана и Таджикистана пробивали через Госкино специально для меня место, чтобы я мог учиться. К тому моменту у меня уже было восемь картин, мне предстояло выучиться и быть направленным назад, в свою республику, чтобы работать там. Но, ко времени, когда я закончил ВГИК… СССР уже не было.
Ночевал, с кем придется
- А вместе с СССР исчезло кино, театр и стабильность. Проблемы с трудоустройством были?
- Когда я закончил ВГИК, меня взял к себе в театр Евгений Рубенович Симонов, сказал: «Это мой мальчик, у него будет много поклонниц, девочки его завалят цветами». Через год Симонов умер, и я понял, что из театра меня очень скоро турнут, я подумал: «Буду репетировать везде, где предложат, удастся что-то сделать, хорошо, не удастся – уеду домой». К счастью, в это время в это время я встретил моего старого друга Пашу Урсула, и стал репетировать в его спектакле. К нему на репетиции заходил Виктюк. К тому времени я его просто боготворил – еще во время обучения во ВГИКе я побывал на его лекциях, посмотрел отрывки из спектаклей и понял, что не знаю, что такое настоящий театр – я заново открывал для себя магию театра. И вот Паша мне говорит: «Фар, Виктюк набирает актеров, сходи, покажись ему».
- Не совсем традиционная репутация режиссера тебя не смутила?
- Момент испуга был, я так и сказал: «Паша, я бояться!». Он мне: «Не волнуйся, он дедушка хороший, интеллигентный и интересный человек, если за тобой такой склонности нет – проблем не будет». Вот и все: я получил роль госпожи де Сен-Анж в спектакле «Философия в будуар» по «Маркизу де Саду» и мы начали репетировать.
- Первая же роль – женщина. Как вживался в образ?
- Актер – это бесполое существо, сущность, на сцене и мужчины и женщины равны. В спектакле «М. Баттерфляй» есть гениальная фраза: «Вы знаете, почему на Востоке только мужчины играют женщин? Потому что только мужчина знает, какой должна быть женщина». Чтобы играть женщин их надо любить, и я полюбил ее, хоть она и была садо-мазохисткой, насквозь порочной. Сначала я думал: чтобы это сыграть, это надо узнать. Да и вокруг советовали: «Тебе надо попробовать почувствовать себя женщиной». Да, чего-то как-то не захотелось, не нравится мне гомосексуализм, нет там ничего хорошего, я знаю, ну не прикалывает меня. На мужчин не… не получается. Наверное, я закоренелый лесбиян.
- А кто советовал, друзья по сцене?
- Не, у нас в театре все мужики, может быть за исключением одного-двух, вот в чем самый кайф! Я понимаю Рому: если бы я был женщиной, я бы тоже набирал именно мужиков.
- У тебя же наверняка появились поклонники-мужчины?
- Думаю, да, но я уверен, что все гомосексуалисты Москвы прекрасно знают, что я не голубой, и даже не бисексуал. Хотя бегать по Москве и кричать: «Я гетера, я гетера!», - неблагодарное дело, все равно не поверят. Пусть думают, что хотят. Я уже 10 лет в этом театре, и позади столько было проблем. Когда я только попал к Роману, меня тут же вытурили из театра Симонова.
- То есть такое предвзятое отношение к режиссеру?
- Не мне судить, но…Придумали, будто я пропускаю репетиции, поставили мне условие: или я пишу заявление по собственному желанию, или уволят меня за прогул. И я остался без общежития. В тот момент у театра Виктюка были проблемы, спектакли не шли, а значит ни денег, ни жилья не было, единственное, что Рома давал нам, актерам: денег на проездной и иногда водил по тусовкам, чтобы подкормить на банкете. Заработать было негде, потому что кино почти не снимали.
- Где же ты ночевал?
- Где придется: у друзей и подруг – раза два всех обошел по кругу, в клубах спал, под столом, пока под утро охрана не выгонит. А потом меня приютил мой старый друг, он разводился с женой, а я их мирил, мне выделили комнату, и я там жил, пока дом не снесли, кажется мы в этом доме были последними – уже отопление отключили, газ, оставалась одна «лампочка Ильича». Ну а потом Виктюк выпустил спектакль, появились деньги и все стало налаживаться.
Девушки вышибли дверь
- В одном интервью ты сказал, что в жизни попробовал все.
- Да-а, наркотики были в моей жизни почти все…
- Если ты так близко знаком с наркотиками, как сумел вырваться?
- Повезло, спасли гастроли, в очередной раз спас театр - искусство оно лечит. Это было лет шесть назад. Только меня начали подсаживать на самый нехороший наркотик, на героин, за который я бы вообще расстреливал, убивал бы просто – все остальное не настолько страшно… И так незаметно это происходит: тут чуть-чуть, там немножко, и вдруг, раз – и ты понимаешь, что уже самому хочется и чего-то не хватает. Это произошло буквально за 2-3 недели. Сел я в поезд, поехал на гастроли, и мне в поезде так стало плохо, я понимаю, что спать не могу, меня бросает то в пот, то в холод, самая настоящая ломка идет – страшное дело. Но хорошо был коньячок… Потом за две недели гастролей все выровнялось, я просто силой воли сказал себе: «Нет», - и всех людей, которые с этим делом хоть как-то были связаны просто исключил из своей жизни.
- Ты относишься к тем людям, которые хорошо усваивают уроки жизни: тут горячо – отойду подальше, здесь больно – трогать не буду. В отношениях с женщинами ты тоже осторожный?
- Я актер, я слишком остро воспринимаю мир, у меня в сторону эмоций детекторы направлены. Поэтому в жизни приходится себя сдерживать, чтобы не взорваться. Я понимаю, что потом придется очень долго приходить в себя. Мне лучше, если отношения происходят где-то на гастролях, потому что даже если ты вдруг влюбишься, ты оттуда уедешь и через несколько дней все пройдет, ты ее забудешь, и будет другой город, другие лица, другая жизнь.
- А каково брошенным женщинам?
- Они всегда знают, что я уйду, я даю им это понять. А иначе у нас ничего не получится.
- Ты жутко коварный. Где-то читали, что в студенческие годы в общежитии ВГИКа девушки так ломились в твою дверь, что сорвали замок.
- Да ладно, это все врут злые языки, не все так было страшно. Ну да, был молодой, горячий…
- Сейчас будешь утверждать, что с однокурсницами романов не заводил?
- С однокурсницами нет, с девочками с других курсов случались… У меня был довольно долгий роман с одной девочкой, мы прожили вместе три года – два года во время учебы и еще год после. Я ее увел у другого. И вот что интересно, тот парень, у которого я ее увел, пришел ко мне драться… через пол-года, вспомнил. Я не понимаю, что это он вдруг решил – может, выпил, или накурился. Мы немножко подрались, он мне перстнем рассек лицо под глазом – так шрам и остался, потом нас разняли. Я понимаю – любовь, но где ты был раньше?
- Про «петушиные бои» понятно, а как ты за девушкой ухаживал?
- Я же говорю: взял и увел. Ну нет, конечно и с цветами ходил, и с праздниками поздравлял – все, как полагается, полный набор ухищрений. А еще стихи читал, и вот, тихим змеем подполз, нашептал чего-то.
- То есть безрассудной романтики не было?
- Романтика была! Но с другой девочкой – правда, это тоже уже старая история, сейчас я стал поспокойнее и поленивее. Я познакомился с девочкой, звали ее Олеся… Я еще ей песню пел: «Олеся, как птицы поют в поднебесье, останься со мною, Олеся!». Проводил ее до дома, она показала мне свое окно. Часа в два ночи, когда мы с друзьями уже изрядно выпили, во мне проснулся Ромео, я решил взобраться к ней на балкон. А так как она жила на втором этаже, и балкона не было, я полез по водосточной трубе к ее окну. Осталось совсем немножко, я зову: «Леся, Леся, отрой!». Зажигается свет, я радостно тяну руки, распахивается окно, рама бьет меня по лбу, я не удерживаюсь и лечу вниз. Упал я красиво – плашмя на спину, хорошо, что был пьяный, иначе бы расшибся. Тут же протрезвел, и весь пыл с меня сошел. Леся вышла, посмотрела на меня перепачканного и побитого, сказала: «Пойду-ка я домой». Я даже удерживать ее не стал.
С актрисами – только дружба
- То есть остываешь ты быстро?
- Нет, когда меня первая жена бросила, я сильно болел, пол-года переживал. Я вдруг решил, что надо вернуться к своим корням. Поехал домой в Ташкент, навестить родителей и встретил девочку, с которой когда-то учился в школе. И как-то так сразу снесло крышу! Она приехала ко мне в Москву. Жизнь тогда была несладкая: сегодня я здесь, а где буду завтра не знаю. Конечно, она не выдержала и сбежала. И вот, наверное тогда я стал более сдержанным в отношениях, научился все воспринимать проще. Через год она вернулась, но я ей сказал, что нельзя в одну реку войти дважды, все, что было – в прошлом. Да, нам было хорошо вместе, но повторить это уже нельзя, все равно, она бы каждый раз видела в моих глазах ту боль, которую мне доставила – зачем ее так мучить, она этого не заслужила.
- Какой должна быть женщина, чтобы жить с тобой?
- Она должна уметь любить и прощать.
- А ты сам прощать умеешь?
- Я умею. Только надо время. Простить можно все. Я вообще не должен думать: прощать или нет, это Бог прощает, а я могу только сказать: «Ладно, так получилось».
- А еще, наверное, она должна уметь ждать, или везде следовать за тобой, как жены декабристов?
- О нет, тогда не выдержу уже я.
- Может быть она должна быть тоже актрисой?
- Два человека с ущемленным самолюбием, и у обоих лезут личные амбиции – это катастрофа. Вот друзьями девочки актрисы бывают, с ними классно, всегда можно договориться: мы только товарищи, и никаких сексуальных отношений. А иначе горя не оберешься, это я уже проходил.
- Уж не с Верой ли Сотниковой, говорят у вас был роман?
- Опс! Никогда не было – мы снимались вместе в одной картине, но романа не было. Я тогда еще во ВГИКе учился. Вера приезжала с мужчиной. Да и у меня была девушка – гречанка, дочь оператора картины – фильм был совместный Советско-Греческий. С Верой мы конечно поглядывали друг на друга, обедали за одним столом, но романа не было. Может быть, если бы я был не занят тогда…хе!
- То есть в актрисах ты успел разочароваться?
- Вовсе даже наоборот, я просто боюсь, что раз уж с актрисами так все прекрасно получается, то можно втрескаться по уши, а потом тебе это так понравится, что из этих простыней ты уже не выползешь. Поэтому я очень четко разделяю: работа и отношения. Допустим, я сейчас снимался в кино с очень хорошей актрисой – у нас был роман по сцене. Я не буду называть ее имя, но она мне очень понравилась - красива, обаятельна, просто необыкновенна. Мы были настолько друг другу симпатичны, настолько нам было хорошо вместе, что перейти эту грань мы не решились, наверное что-то сразу бы исчезло. Сейчас мы дружим, все время созваниваемся и рассказываем, как мы друг друга любим и обожаем. Конечно, иногда происходят какие-то отношения с актрисами – кратковременные романы: встретились, искра зажглась, все случилось и потухло. Может в другой раз встретимся – опять загорится, а может и нет.
- Ты непостоянный человек?
- Постоянство меня пугает, я цыган по жизни, мне нужно все время перемещаться, я не могу находиться в одном городе больше двух месяцев. Да, я очень люблю Москву, я стремился сюда, но мне обязательно надо уехать на край света, чтобы опять сюда хотеть. Может быть, когда-нибудь все изменится, я возьму и заведу сразу много детей…
- А детей еще нет, или есть, а ты об этом не знаешь?
- Так не знаю, а что знаю – может быть скоро будет.
- Ладно, тогда скажи, а приходилось расставаться с друзьями из-за женщины, допустим ты ее полюбил, а он имеет на нее виды?
- Нет, какой же он друг, если имеет виды на мою женщину?
- Ну а предательство со стороны друзей приходилось испытывать?
- Смотря что называть предательством. Допустим, если твой друг начинает пить и на твоих глазах становиться не человеком. Никакие тексты не помогают, деньги ему давать нельзя – тут же пропиваются. А он видит, что ты зарабатываешь и с ним не делишься, значит ты плохой, ты его бросил и вообще ты не друг, потому что друг обязан помогать – обычные пьяные разговоры.
- Как быть?
- Прекратить общение, если оно ему во вред. Но это не значит, что он перестал быть моим другом, я его так же люблю и, не дай Бог с ним что случится, я все равно первый приду к нему на помощь, и с днем рождения поздравлю и что-то приятное сделаю, но помогать ему спиваться не хочу, противно.
- Вернемся к творчеству: ты служишь в театре Виктюка уже 10 лет, почему такое постоянство?
- Я пока не вижу в столичной театральной жизни режиссера интереснее и круче. Роман очень многому меня научил, фактически вырастил и воспитал, ведь я к нему пришел двадцатилетнем мальчишкой. Он строг! Помню, была история, после которой меня чуть не уволили. Четыре часа утра, я и еще один актер нашего театра Женя Отарик сидим в баре гостиницы Октябрьская в Санкт-Петербурге за длинным столом, уставленном бутылками водки, а вокруг пятнадцать проституток – все местное агентство – они нас прекрасно знают, потому что мы в этой гостинице все время живем. Не то, чтобы у нас с ними какие-то отношения, а просто собрались вместе, чтобы поговорить. С кем еще душевно пообщаться, как не с проститутками – они нам про то, как им тяжело, а мы им, про то, как трудно нам. И эту картину застает Роман – он выглянул из своего номера, услышав шум. На следующий день – нам выговор и лишение гонорара за два спектакля с формулировкой: «За недостойное поведение, компрометирующее лицо театра». Рома меня каждый год увольняет, я постоянно слышу на автоответчике «Фархад, ты работаешь до конца сезона», – но я действительно виноват, ленюсь, как он меня до сих пор держит? Наверное, надеется, что я переборю свою лень.
- Ты заканчивал институт кинематографии, а в кино у тебя сейчас что-нибудь происходит?
- Не так чтобы много, но кое-что есть, прошел сериал «Полковник», еще два стоят в очередь, ждут, когда их телеканалы купят. После «Бригады» думал, что кроме ролей наркодельцов ничего предлагать не будут, но ошибся, сыграл музыканта в «Повелителе эфира», есть забавные роли всяких аферистов.
Издержки популярности
- Девушки-поклонницы уже открыли на тебя сезон охоты?
- Хе! Со мной произошла жуткая история, после которой я зарекся: с поклонницами никаких близких отношений. Все началось с того, что когда-то я по молодости, по дурости воспользовался тем, что одна ярая моя поклонница ходила за мной по пятам, носила цветы и всячески меня охмуряла. В конце концов я сдался. Что я потом пережил, страшно рассказывать: слезы, сопли, звонки, письма… Даже ее муж приходил, приносил мне от нее письмо и просил со слезами на глазах: «Ну сделай хоть что-нибудь». Год я просто находился в аду – с одной стороны я ее понимаю и мне ее жалко, а с другой стороны – я же ничего от нее не хотел. Было очень тяжело вести себя жестко. С тех пор, если возникают какие-то отношения, с поклонницей или просто с девушкой и вдруг такое случается, что не загорелось у меня в душе, я бываю довольно жестоким, просто обрываю отношения, и все – других методов я не знаю. Меня и звонками добивали, и автоответчик сажали – даже боюсь говорить сколько раз это случалось, - до сих пор сумасшедшие звонят.
- Что говорят?
- Последняя ненормальная мне звонила, говорила, что я живу в каком-то городке на Юго-западе Москвы и преследую ее дочь. Я попытался объяснить, что я даже не знаю такого города. А она утверждает, что за мной приезжают какие-то бандиты на машинах, зовут меня: «Фара!», - и я якобы отзываюсь и кричу им в ответ: «Бригада!».
- Чума какая-то, а чего она добивается?
- «Отстаньте от моей дочери, а если это не вы, то решите эту проблему».
- На улице тебя часто узнают?
- Узнают, я ведь езжу в метро, в Москве чтобы куда-нибудь успевать о машине надо забыть. Едешь в метро, тебя разглядывают и шепчутся: «Он – не он», - подходят редко. Однажды мальчишки подбежали, спрашивают: «А вы знаете, на кого вы похожи? Я говорю: «На кого?» – «На Фару из Бригады». – «А может это я?» – «Да нет, просто похожи». Класс, я долго смеялся. А тут на Пушкинской двое милиционеров остановили, все, как положено: «Ваши документики!», - пролистали паспорт, посмотрели прописку, один моим паспортом занимается, другой паспортом моей девушки, а сами переглядываются. Я говорю: «Ребята, я актер, на репетицию опаздываю в театр», - как раз бежал в ТЮЗ репетировать «Мастер и Маргариту». Они заулыбались, меня отпустили, и только слышу за спиной один другому шепчет: «Он, он!».
- Ну и как складываются отношения с Булгаковым? Неприятностей много?
- Да вроде нет. Была история во время съемок фильма «Бригада», когда чуть не погибли сразу несколько ребят. Снимали сцену возле Бутырки: раннее утро, стоим возле самого входа в Бутырку - я, Сережа Безруков, ребята, которые тоже участвовали в этом эпизоде – вся «банда» Белого, режиссер и еще несколько человек из съемочной группы. Вдруг откуда ни возьмись, появляется человек, садится в «Вольво», припаркованную метрах в пяти, резко жмет на газ и летит прямо на нас. Ребята чудом успевают отскочить, машина переезжает ногу Лешке Сидорову, задевает меня, буквально бросает на угол тюрьмы и врезается в стену – этот угол, о который я сильно ударился локтем фактически спас мне жизнь, иначе меня бы просто вдавило в стену. Пока мы приходим в себя, водитель врубает газ и уезжает в никуда. Очухавшись, открываю сумку, которую держал в руке, в ней лежала пьеса «Мастер и Маргарита», которую я только-только накануне взял в театре и пакет ряженки – от удара пакет лопнул и ряженка залила несколько страниц… как раз те, где разговор Воланда, Бездомного и Берлиоза, и где Воланд произносит: «Вы не знаете, что произойдет даже через час!». Вот вам Булгаков.
- Так тебе удалось сыграть в «Мастере и Маргарите»?
- Конечно, и до сих пор играю, профессора Стравинского, появляюсь только в самом начале – пока вроде все нормально.
- Что для тебя смысл жизни?
- Наверное, любовь. Это единственное, что сохраняет молодость и сберегает душу.
- И что ты выбираешь: любить, или быть любимым?
- Конечно, любить… В древней Греции памятники ставили не тому, кого любили, а тому, кто умел и не боялся любить.
- Тогда почему ты до сих пор одинок?
- Если я один, это не значит, что я одинок, завтра все может измениться – и в этом вкус жизни.
Катерина Романенкова, Татьяна Алексеева Декабрь 2003 года
