Его называют актером с детством, задержавшимся во взгляде, или человеком-оркестром, потому что он играет на многих музыкальных инструментах. Но большинству Юрий Чернов вспоминается по роли двоечника и шалопая, шута и постоянного обитателя последней парты Сыромятникова из культового фильма «Доживем до понедельника».
Прирожденный артист
- Он вовсе не шалопай и не шут, двоечник – да, но добрый и обаятельный…
- И очень убедительный. Так и хочется спросить: вы тоже прогуливали уроки и забывали дневник с двойками?
- Я-то как раз учился прилично, никогда не списывал – с детства понимал, что в жизни надо рассчитывать только на себя. Учителя шутили: «Зачем тебе учиться, ты же прирожденный артист!». Я и в самом деле с самых малых лет все время кого-то изображал, что-то показывал. Родители заметили это мое увлечение и меня поддерживали. Сначала отправили учиться игре на гитаре, а с двенадцати лет я играл в детской актерской студии на Куйбышевском телевидении – читал стихи, пел, танцевал. В то время все передачи шли в прямом эфире, поэтому приходилось много репетировать. Зато, знаете, каким гордым я приходил в школу на следующий день после эфира!?
- Вы родились в Куйбышеве, а кто ваши родители?
- Мне как-то ближе называть свой город Самарой – есть такая песня «Эх, Самара, городок…», я ее спел на одном из своих компакт дисков, посвятил моей мамочке, которая здорово поет. У мамы великолепный голос, но она у меня не актриса, она работала в магазине, ее все очень любили, и даже в газете про нее статью написали под названием «Хозяйка прилавка». Если у меня есть талант, так это от мамочки, Валентины Ивановны. А папа работал художником-оформителем на Куйбышевском авиационном заводе.
- Каким вспоминается детство?
- Очень радостным. Я рос в пионерских лагерях – чтобы вывозить нас с сестренкой летом на природу, к Волге отец устраивался работать в лагерь художником. Кстати, с тех лет у меня появился страх к большой воде – друзья решили научить меня плавать, вывезли в лодке на середину Волги, бросили в воду и стали уплывать. Я жутко перепугался, чуть не утонул.
- Отдых на природе нередко рождает романтическое настроение. Со многими первая любовь случается именно в пионерских лагерях?
- Я не знаю, может быть моя первая любовь – это учительница в школе: она была высокая, огромная, и я на нее все время смотрел без отрыва. Потом она попросила девочек: «Вы скажите Чернову, чтобы он на меня так не смотрел». А потом мне понравилась одноклассница, это было уже в пятом классе. Однажды мы шли строем в буфет на завтрак. Я выбрал момент и поцеловал эту девочку… а она пожаловалась родителям, те сказали учительнице, а она в свою очередь моим родителям. Дома мне устроили нагоняй. Это был первый урок, я понял, что с девочками не надо быть таким прямолинейным. Позже я уже занимался в студии, и актерство меня увлекало больше, чем девочки: я с удовольствием выступал, был модником – научившись у крестной шить на машинке, себе и всем своим друзьям вшивал клинья в брюки, ушивал батники…
- Так вы были стилягой – прямая дорога в артисты! Так почему вы поступили именно в цирковое училище?
- Я твердо решил, что учиться должен только в Москве, приехал, подал документы во все театральные ВУЗы, и везде провалился. Мой приятель по общежитию, зная, что я играю на гитаре попросил подыграть ему на вступительном экзамене в эстрадно-цирковое училище. Я согласился…и тоже поступил. В общем, я даже доволен, что так получилось, именно в этом училище я научился играть на многих музыкальных инструментах: на губной гармошке, на балалайке, могу перекувырнуться в воздухе, пройтись на руках – навыки, которые очень мне пригодились потом, которые я использую в своих концертах и по сей день.
Похоронил всю родню
- Студенческие годы – это ведь не только учеба, наверняка занимались и тем, что «не указано в расписании» - девушки, портвейн, халтура по ночам?
- Девчонки из округи иногда приходили посмотреть, как мы с приятелями дурачились – играли сценки. На курс старше учился Гена Хазанов. Но на любовь не хватало времени, все свободное время проводили на киностудиях – подрабатывали съемками в эпизодах. У меня был друг Слава, внешне очень похожий на Юрия Никулина, он все время околачивался на киностудии и как-то пригласил меня. Тогда снималась картина о Блюхере, из времен гражданской войны, нас взяли на роли солдатиков, которые во время привала разыгрывают самодеятельную сценку перед красноармейцами. Мой солдатик изображал японского генерала: наклеили черные усы, бороду, а на белобрысую голову надели шапку. По сюжету я снимаю шапку, чем вызываю смех у красноармейцев. В этом гриме меня увидела ассистентка Ростоцкого и пригласила зайти в аудиторию, где как раз собиралась вся съемочная группа картины «Доживем до понедельника». Я еще войти не успел, а со всех сторон уже зазвучало: «Ой, Сыромятников!». Меня взяли сразу, без проб, и начались съемки. Правда съемками это назвать сложно, потому что все было как в жизни. Как и наши персонажи, мы так же были влюблены в Ирину Печерникову, просто боготворили ее, мы с невероятным уважением относились к Вячеславу Тихонову, он для нас был кумиром: я звонил маме и кричал в трубку: «Мама, я снимаюсь с Тихоновым!» - а она в ответ: «Сыночек, ты такой счастливый, возьми автограф». Когда фильм уже вышел на экраны, Тихонов приехал в мою родную Самару, выступал в том самом дворце культуры, где работал мой папа. Папа рисовал афишу, и рядом с Тихоновым изобразил меня, а потом целый месяц, пока висела афиша очень мною гордился. Еще была история, которую я вам расскажу по секрету: Сыромятников – он же двоечник, надо было, что бы и костюм и портфель соответствовали образу. И вот чтобы «отфактурить» портфель мы пошли в школьный двор играть этим портфелем в футбол. И вдруг из окна голос: «Эй, двоечник, прекрати пинать портфель», - значит, я был убедительным в образе! А однажды после удачной съемки мы выпили и потерями портфель со сценарием, было очень стыдно, мы переживали, что кто-то найдет и прочитает. Портфель потом отыскали.
- Юрий Николаевич, после успешного дебюта вы довольно долго не снимались, почему?
- Даже пошли слухи, что я все это время сидел в тюрьме – не понимаю, за что меня сажать? Я был студентом, а пропуски занятий из-за съемок не приветствовались. В то время меня пригласили на роль Петрухи в картину «Белое солнце пустыни», утверждали без проб. Пришлось отказаться, потому что в училище поставили условие: «Или ты учишься, или снимаешься». Жалко, потому что Петруха – это роль для меня, я бы мог Луспекаеву что-то на гитаре подыграть, подпеть… Тогда я решил, что учеба важнее, никто же не знал, что фильм станет культовым.
- Как же вам удавалось сниматься у Ростоцкого?
- Приходилось сбегать – сколько у меня было отговорок, разных причин, скольких бабушек, тетушек и прочих родственников я «похоронил», как будто у нас в Самаре страшная эпидемия прошла. Так что для второго фильма у меня больше не осталось «живой» родни.
- Почему вы решили поступать еще и в ГИТИС, циркового училища показалось мало?
- Это произошло не сразу. Я пять лет отработал в филармонии, сыграл главную роль в картине Сергея Юткевича «Маяковский смеется» по пьесе «Клоп». Там был потрясающий актерский ансамбль: Леонид Броневой, Галина Волчек, Ия Савина… К сожалению, фильм прошел не заметно, но он перевернул мою жизнь – меня пригласили в Театр Миниатюр, а параллельно я стал учиться на заочном отделении факультета режиссуры эстрады и массово-культурных представлений ГИТИСа, у Бориса Сергеевича Брунова. Я понял, что хочу уже сам что-то делать, как режиссер. Чем хорош заочный факультет? – Тем, что студенты съезжаются из разных городов на месяц, за этот короткий срок придумывают сюжет и создают из него мини-спектакль, с музыкой, танцами, песнями. Это сумасшедшая выкладка! Мы ходили в баню преподавателями…
- ???
- Зачеты сдавать: собирался курс, и все шли в баню, там нам ставили зачеты. Кто не пришел, я имею в виду студентов мужского пола – те идут сдавать обычным путем, в аудиторию. Я рассказываю, потому что это было давно, об этом весело вспомнить.
Отелло промахнулся
- Мы совсем забыли о вашей личной жизни, хоть вы и говорите, что вам и было некогда, между тем у вас трое детей. Расскажите об их маме.
- Первая дочь Анна у меня от первого брака. Может быть было ошибкой так рано жениться… Я учился в цирковом училище, она жила напротив, ходила заниматься в театральную студию, познакомились. Не знаю: она была плоха, или я недостаточно хорош – одним словом, друг друга стоили, не зря же говорят «муж и жена – одна сатана».
- Вы расстались, а с дочерью отношения поддерживаете?
- Конечно, она уже сама мама – у меня внук Леша.
- Наверное, для второй супруги у вас найдется больше слов?
- Конечно, с Валентиной мы вместе уже двадцать шесть лет, а познакомились мы во ВГИКе. Я пришел поступать, заглянул в какую-то аудиторию – то ли за ручкой, то ли за линейкой, а она там сидела. Как-то сразу разговорились. Валентина работала на кафедре, занималась польским театром – серьезный человек, сейчас начальник управления образования в министерстве культуры. Наверное, это судьба – ведь я мог зайти в другую аудиторию, и ничего бы не произошло. Свадьба у нас была 1 апреля – шутка, которая длится больше четверти века. В этот же день я еще играл свадьбу на сцене, в театре Миниатюр, в спектакле по Шукшину «Точка зрения». Утром мы поехали, расписались. Потом вместе с гостями отправились к нам домой, посидели, отметили. Вечером я ушел играть жениха на сцене, а после спектакля вместе с партнерами и «невестой» вернулся догуливать домой.
- Нечто похожее было в каком-то фильме.
- Правда? Вот видите, каждое слово рано или поздно материализуется, ни одна мысль не исчезает бесследно. Поэтому не надо говорить плохое, лучше больше добра, тепла, улыбок, радостей, покоя душевного.
- Вы намеренно пропустили рассказ о романтическом этапе ухаживания, о «цветочно-конфетном» периоде?
- Вы знаете, со мной произошел один случай, после которого я очень не люблю дарить цветы. Это было очень давно, я еще был студентом циркового училища, ехал в гости к девушке. Возле метро купил у старушки красивые георгины, пока ехал вниз по эскалатору держал их головками вниз, а внизу обнаружил, что все головки отвалились, остались одни заостренные палки. Я не поленился подняться наверх – если бы я нашел эту старуху, я бы не знаю, что бы с ней сделал. Было так обидно, так больно, и не из-за потраченных денег – представляете, если бы я эти цветы подарил. С тех пор я много лет вообще никому не дарил цветы, все время вспоминались те заточенные палки. Это про цветы, а в остальном я ухаживал, ревновал. Я был жутко ревнючий, следил за ней, однажды была история, над которой Валя потом долго смеялась: Валя была на работе, задерживалась, а я ждал ее дома и все время выглядывал в окно. А у нее был такой модный плащ, серебристого цвета. Вижу какая-то женщина в таком же плаще садится в такси и куда-то уезжает. Думаю: «Моя», - сердце сжимается, глаза наливаются кровью, меня колотит, я хватаю машину и еду следом, решаю: «Если догоню, убью, зарЭжу!».
- Догнали?
- Угу. Оказалась не она. Когда я вернулся, она была дома, поинтересовалась: «Где это тебя носит», - я тогда не признался.
- А вас жена не ревновала, все-таки актерская профессия предполагает повышенный интерес женщин?
- Конечно, наверное это было, но она настолько мудрая женщина, что я ничего этого не видел. Иногда бывало она что-то такое швырнет-скажет… но тут же возьмет себя в руки и успокоится. На самом деле мне всегда очень везло на красивых партнерш, мы с женой как-то разговорились, и она стала вспоминать всех моих киношных и театральных «жен»: Лариса Лужина, Маша Аронова, Тамара Дегтярева, Ия Савина, Лена Дробышева – всех и не вспомню.
- Есть ли у вас секрет семейного счастья?
- Семья – это большой труд, нужно научиться уступать, терпеть, сдерживать себя в каких-то порывах. Почему молодые часто расходятся? Потому что горячие, не сдержанные на слова и поступки: что-то не так – топнул ногой и ушел. Но будет другая семья, а проблемы останутся те же, только ты мудрее станешь, и спокойнее. Бывает, и мы ругаемся, тогда Валя уходит в другую комнату, чтобы я ее не раздражал, а я начинаю что-нибудь мыть, стирать – меня это успокаивает. Много лет мы жили с ее родителями, все удивлялись: «Как тебе удается ладить с тещей?». А я отвечал: «Теща – мой лучший друг! Как можно ругаться с людьми, которые сделали мне такой подарок – мою жену?». И вот что интересно, в любых спорах теща всегда встает на мою сторону.
- Младшим детям сколько лет?
- У меня очень интересно получилось – дети рождались ровно через семь лет: старшей Ане сейчас 31, Максиму 24, Ярославе 17, и внуку Леше 10. Вроде бы закономерность прервалась, три года назад мои ребята прозевали очередную дату.
Пошел сдаваться
- Так получилось, что после яркого дебюта вам доставались не очень заметные роли – не обидно?
- Нет, значит, на то воля Божья. У меня море эпизодов, и я их очень люблю. Что Бога гневить – есть руки, ноги, я работаю, задействован, я не бывал в простое. Я никогда ни на кого не роптал, что со мной что-то не так происходит, потому что если что-то не так, значит в этом виноват только я. Я и в режиссуру пошел, чтобы ни от кого не зависеть – у меня свой коллектив, я с ним выезжал в Америку, в Финляндию… И здорово, что в свое время я многому научился – теперь все свои способности использую в концертах. Сейчас еще много фестивальной работы, в Анапе на «Киношоке» я веду «Малышок», с этого года меня сделали художественным руководителем.
- В Театре Миниатюр вы уже давно не работаете?
- Да, там получилась одна обидная история. Вместе с моим другом Владимиром Корнеевым мы подготовили программу, с которой собирались выступать перед нашими войсками в Афганистане. Но члены бюро театра нас не отпустили – даже не видя наших номеров, они «прицепились» к тому, что мы не посещаем политзанятия. Стало горько, что наши товарищи нам не доверяют, и я подал заявление об уходе. Потом я работал в Театре Луны у Сергея Проханова – ушел, потому что не успевал, было много антреприз и поездок с концертами. А сейчас играю в Театре-школе современной пьесы, пока не постоянно, но очень надеюсь утвердиться в этом театре, все для этого сделаю.
- Какой-нибудь неактерской работой заниматься не пробовали, как многие ваши коллеги?
- Зачем, меня профессия кормит. Вы слышали о таком фонде «Филантроп» - помогает одаренным инвалидам. На одном из фестивалей я познакомился с президентом этого фонда, теперь активно участвую в работе фонда. Я был ошеломлен, когда первый раз увидел детей-инвалидов, которые на колясках выезжают на сцену, поют, разыгрывают спектакли. А как танцуют глухонемые, как они чувствуют музыку, хоть ничего и не слышат! Для этих ребят устраивают фестивали, где они собираются и чувствуют себя счастливыми. На одном из фестивалей я спас девочку, она тонула. А на следующий день я сажусь в лифт – мы жили в гостинице, - а там эта девочка с мамой, говорит: «Если бы я знала, что меня спасет артист, я бы каждый день тонула».
- А защищать женщин не приходилось?
- Бывает, что я заступаюсь за женщин, когда их цыгане останавливают, несколько раз такое случалось. Недавно мы с женой шли и увидели, как цыганка морочит голову девушке, та уже почти в отключке, глаза стеклянные, не соображающие. Я подошел, взял ее под локоток и строго: «Люда идем со мной, быстро», - что-то еще говорю, а сам тащу ее прочь. Цыганка растерялась, пыталась ее удержать, а потом решила, что мы знакомы и отошла. Девушка очнулась: «А почему вы меня зовете Людой?». Потом благодарила – ее бы ограбили подчистую.
- Ваши герои в основном отрицательные – не случалось комичных историй в связи с этим?
- Мой сын, когда был маленький говорил: «Мам, а почему у нас папа такой плохой?». – «Он не плохой». – «Да не по жизни, по кино». А истории случались разные. Только-только вышла картина «Из жизни начальника уголовного розыска», где я играл бандита Корыто. Мы тогда жили напротив Театра Миниатюр, а это как раз рядом с Петровкой 38… Сейчас, кстати, живу рядом с Бутыркой. Как то раз, возвращаясь домой, поймал такси, говорю: «Мне на Петровку». В ответ: «Ну чё, Корыто, сдаваться едешь?». Алкоголики и пьяницы считали за своего – это нормально. Неприятной была одна история. Я снялся в рекламе очередной пирамиды «Дока-хлеб», где мужик с бородой ел красную икру, икра падала и даже кошка от нее отворачивалась. Реклама шла по всем каналам с утра до ночи. Прошло много времени. Мы с женой в магазине стоим у кассы в очереди. Кассирша меня узнает, говорит теплые слова. И вдруг мужик, который уже отошел от кассы разворачивается и во весь голос: «Да помню я, как ты красную икру ложкой жрал, ты все государство обворовал со своими акциями…» и дальше матом. Было очень обидно, разве я виноват, никто не знал, что это все обман, я такой же, как и все пострадавший.
Бэн Ладан ни при чем - балалайка виновата
- Сейчас снимаетесь?
- Да, снялся в двух сериалах, сыграл пожарного, как не сложно догадаться – плохого, который берет взятки. А! Есть и положительный персонаж – я сыграл Дьякона. И вот что интересно, мы снимали в Троице-Сергиевой лавре. Меня там все за батюшку принимали, пропускали к святым мощам прикоснуться, без очереди к святой воде… И вдруг подходит ко мне девушка, говорит: «Батюшка, благословите меня». – «Не могу – отвечаю, - я актер, мы здесь кино снимаем». Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего, попятилась и убежала.
- Надо было благословить ее.
- Ну я же не имею права. И так обмана в мире много, зачем добавлять, от наших поступков зависит наше будущее. Поэтому я прошу: давайте делать добро, снимать доброе, хорошее кино, сказки для детей… А то посмотришь – что ни фильм, то стрельба, кровь, взрывы, катастрофы. Американцы по этой части большие мастера – чем все это для них закончилось?
- Да, башни-близнецы были излюбленными декорациями для боевиков.
- Кстати, мы были на гастролях в Америке, когда эти башни взорвали. Мы играли спектакль в Сан-Франциско, в финале у меня трюк: мы выходим на поклон, я ставлю балалайку себе на голову и кланяюсь. И вот на последнем спектакле балалайка упала и разбилась вдребезги – первый раз в жизни такое случилось. Мы приехали ночью в гостиницу, я не могу спать, голова идет кругом – что делать, где достать балалайку, завтра утром вылетаем в Нью-Йорк, а вечером там должен быть спектакль. Наш продюсер, эмигрант из России меня успокоил, мол, будет тебе балалайка, у меня дома, в Нью-Йорке есть. С этой мыслью я засыпаю, а рано утром в четыре часа включаю телевизор и ничего не могу понять: горит башня. Переключаю на другой канал – та же картинка, по всем каналам одно и то же. Я понимаю: война! И вдруг второй самолет врезается, слышу голос ведущей: «О, my God!(Боже мой!)». В восемь утра мы уже не спим, смотрим новости: все бегут, аэропорта закрыты, самолеты не летают. Мы в шоке – гастроли по Америке пролетают, у каждого еще и свой график концертов. В общем, пять дней мы сидели в гостинице, а ребята надо мной подтрунивали: «Чернов, это все из-за твоей балалайки». Я понял, что с любым может что угодно случиться. Даже через полчаса мы не знаем, что произойдет – дом взорвется, самолет упадет, в заложники захватят… нет, я не к тому, что надо об этом постоянно думать, а к тому, что надо ценить каждый миг. Вот я люблю природу и каждый год в начале лета мечтаю поехать на рыбалку, а в начале зимы планирую отправиться в заснеженный лес на лыжах, но все никак не получается, на все не хватает времени. Может этой зимой, наконец, соберусь.
Катерина РОМАНЕНКОВА, Татьяна АЛЕКСЕЕВА Октябрь 2003 года
