Эта история могла бы стать гимном большой любви – восторженной, чувственной, зрелой, полной нежности и взаимной заботы. И невероятного самопожертвования.
Они встретились в тот самый период, который называют кризисом среднего возраста – слегка до или за сорок. У обоих за плечами были удачи и разочарования, достижения и потери и оба подошли к черте, которая могла стать финишной или стартовой – это уж как угодно судьбе. Провидение решило в пользу старта, столкнув их однажды на поздней дорожке, но выбрало из-за вредности спринтерскую дистанцию. Поздняя любовь, позднее счастье и поздний ребенок – они ждали первенца: он, в свои сорок три и она, в тридцать девять. Так уж получилось, что раньше обзавестись детьми не получилось, зато теперь ожидали рождения сына с особым трепетом. Здесь и закончилась для нее отведенная Провидением дистанция – поздние роды оказались слишком трудными. Убитый горем отец, посылая проклятия небу, сорвал с себя крест, и только крохотный сынишка, названный в честь жены Виктором удерживал его на этой земле. Но недолго. Едва мальчику исполнилось три года, мужчина ушел вслед за любимой, дабы навсегда соединиться с ней уже в другом мире…
Завещание деда
Вот, собственно, и весь гимн. Дальнейшие песнопения могли быть очень грустными для позднего плода любви, но ему повезло: дедушка, отец его матери был хоть и стар, но довольно крепок – он и стал опекуном мальчика, единственного своего наследника.
Мальчик рос, слушая вместо сказок истории о далеком прошлом России. Дедушка был из тех, про кого в шутку говорят: «Он Ленина живым видел», - наверное, не только Ленина, а даже некоторых царских особ. Сам он, из «бывших», вкусивший немилость советской власти, а потому его рассказы сильно отличались от того, что писали в школьных учебниках. Витя с малых лет пропитывался историей и мечтал заниматься ею всю жизнь. Как-то дед проболтался, что если бы не стряслась революция, сейчас бы они жили в роскоши, а не мыкались бы в бедности, растягивая дедову пенсию и Витино детское пособие: «Эх, если бы я мог отыскать драгоценности моей семьи, нам бы на всю жизнь хватило».
Однажды дед подозвал внука, усадил напротив и раскрыл старую коробку из под конфет-ассорти: «Я уже стар, вряд ли смогу это сделать, а у тебя впереди целая жизнь – смотри и запоминай: все это принадлежит мне и моим наследникам, значит тебе» , - дед разложил перед мальчиком старые пожелтевшие листки бумаги, исчерченные схемами, картами, пояснениями, - Там золото, драгоценные камни, старинные монеты. Со всем этим богатством я не расставался, и сколько бы не переезжал с места на место, возил их с собой, прятал от советской власти. А потом меня арестовали, а мою семью выслали из столицы. Больше в тот старый дом на Мясницкой я не вернулся. А сокровища остались там, думаю, что они сейчас на месте. Вот смотри – дом на карте города, он и сейчас стоит, вот схема квартиры, подробное описание. Тайник вот здесь, в стене за шкафом… раньше там стоял шкаф, он зацементирован в глухую толстую стену, его не могли обнаружить. Это мое тебе завещание: отыщи и забери сокровища. Только молчи, никто не должен об этом знать, иначе государство все отберет».
Вскоре дедушка умер, Виктору исполнилось десять лет, но он уже успел не раз съездить по заветному адресу и посмотреть на заветный дом. Как самое дорогое, мальчик хранил схему квартиры, на которой красным крестом было отмечено место клада. Он еще не очень осознавал, насколько ценны сокровища, но романтика кладоискательства захватывала его. А еще таинственность: «Никому не говори».
Так с этой тайной Виктор и прошел сквозь детский дом, отучился в медицинском училище и получил нелюбимую профессию, но никогда не оставлял мечту стать историком, ездить на раскопки древних городов, разыскивать старые сокровища. У него было жилье, подаренное государством, была удобная сменная работа в бригаде Скорой помощи и была мечта. И даже деньги на эту мечту были – только их оставалось взять.
Теперь все свободное время Виктор проводил возле дедушкиного дома, он уже успел узнать, кто живет в означенной квартире – миловидная женщина лет сорока, модная и ухоженная, и девушка-студентка. А, еще маленькая брехливая собачка, которую девушка прогуливала возле дома три раза в день: утром, часов в восемь – перед институтом, днем – после лекций, иногда в два иногда в пять, и поздно вечером, в десять или в одиннадцать. Проще всего познакомиться с девушкой можно было, тоже обзаведясь собачкой. Конечно, собака – это обуза, но ради дела можно немножко и потерпеть. На следующий же вечер Виктор прогуливал в заветном дворе подобранную шавку. «Привет, не подскажешь, как отучить собаку подбирать всякую дрянь?», - молодой человек с трудом оттягивал своего заморыша от выхоленной болонки девушки, - Кстати, меня зовут Виктор». «А я Людмила, я тебя здесь раньше не видела, хоть и знаю всех собачников». «У меня недавно этот зверь, друг уехал в командировку, попросил взять питомца на попечение. Ты здесь живешь?». «Да, а разве ты не местный?». Виктор осекся, сообразив, какую глупость спросил – конечно, это только такие придурки, как я ездят выгуливать собаку через всю Москву. Но скрывать этот факт нельзя, все равно потом ложь раскроется. Пришлось срочно выкручиваться: «У меня квартира в Леонозово, но Шарик ни в какую не хочет там находиться, скучает, воет, пришлось на время поселиться у друга, а это неудобно, здесь коммуналка, вот и разрываюсь между двумя домами».
Камни светились и мешали спать
Теперь прогулки с собаками стали регулярными, хотя бы раз в день Виктор старался увидеться с Людой. Он замечал, что нравится девушке, и оказывал ей небольшие знаки внимания шоколадками, маленькими плюшевыми игрушками и, наконец, дождался, когда та в ответ пригласила его домой, попить чая.
Едва переступив порог, Виктор сразу узнал не знакомую ему квартиру, конечно, обстановка была не такой, как на дедушкиной схеме - прошло так много лет, неизвестно, сколько жильцов сменилось, но планировка оставалась прежней: вот этот длинный коридор, налево кухня, а справа в ряд три комнаты, самая ближняя из них – гостиная, в ней и спрятан тайник. Люда вытащила безразмерные «дежурные» тапочки: «Раздевайся и проходи, хочешь, со мной на кухню, или подожди меня в гостиной – я быстро, только чайник поставлю». Молодой человек прошел в комнату, огляделся: «Вот та самая комната, о которой я думал столько лет, я даже видел ее во сне. Да, она не похожа на дедушкины рисунки: современная мягкая мебель, большой телевизор, стенка… Да, уж, - продолжая размышлять, усмехнулся Виктор, - и шкаф на том же месте, только теперь это другой шкаф – стенка. Ох, и задачку ты мне задал, дедуля! А вдруг там уже ничего нет, ведь столько лет прошло, наверное, делали ремонт, ровняли стены?… Но дед сказал, что тайник в стене замурован, даже если снять обои, ничего не будет видно – его можно найти, только точно зная, где он расположен. А я знаю точно – если мой глазомер не подводит, как раз где-то за платьевым отделением, в метре от окна. Выход один – поселиться здесь, поближе к драгоценностям». В это время подоспел чай, Людмила наполнила чашки и села напротив молодого человека. Виктор изо всех сил старался произвести на нее приятное впечатление, хотя эта игра давалась ему с трудом – девушка не блистала красотой и сексуальностью, с другой стороны, это даже к лучшему – не избалована вниманием парней.
Они проговорили до позднего вечера, точнее, говорила, в основном Люда, а Виктор впитывал каждое ее слово, поддакивая, восхищаясь и живо интересуясь там, где это надо. Девушка рассказала о своей мечте, о том, что она, увлеченная до одури конструированием одежды, мечтает открыть свое ателье, а еще лучше собственный дом моделей где-нибудь в Париже. Еще она сказала, что живет вдвоем с матерью, что отец ушел к молоденькой пять лет назад, но деньги дает исправно и оплачивает ее учебу в институте легкой промышленности. Мать, правда, и сама неплохо зарабатывает в своем турагентстве, особенно в летний сезон. Но, несмотря на наплыв туристов, мама каждое лето выделяет две недели, чтобы съездить с дочкой на отдых – посмотреть какую-нибудь страну. Путешествия были еще одной страстью Люды: новые линии, новые цвета, особый национальный колорит – все это пригодится в ее будущей профессии.
Заболтавшись, молодые люди не заметили, как пришла мама. Вблизи эта женщина понравилась Виктору еще больше – вот за кем бы он ухаживал с удовольствием и по велению души, но… «У тебя в этом доме совсем другая цель», - охладил свой юношеский пыл парень. «Это моя мама, Марина Борисовна», - девушка чмокнула маму в щечку. «Очень приятно, Виктор. Извините, кажется, я задержался, - поспешил подняться на встречу хозяйке юноша, - уже поздно, вам надо отдыхать, я поеду домой», - он изо всех сил старался казаться хорошо воспитанным, серьезным и внимательным. «Ты далеко живешь? – поинтересовалась Марина Борисовна, - твои родители, наверное, волнуются, позвони им». «Я живу один, родители умерли, так что беспокоиться обо мне некому». Над троицей повисла неловкая грусть. «Тогда, может быть, останешься у нас, я постелю тебе здесь, в гостиной, а утром поедешь домой», - материнская забота хозяйки была для парня очень кстати, он мысленно поблагодарил женщину за исполнение еще одного пункта своего последовательного плана.
Виктор никак не мог заснуть, дедушкин клад не давал, драгоценности горели, светились сквозь толстый слой бетона, сквозь обои, сквозь шкаф со всеми шмотками, переливаясь разноцветными искрами. Наверное, это все-таки был сон…
Не добраться
Теперь Виктор жил в заветной квартире. Некрасивая девочка оказалась не ханжой, и довольно быстро их отношения стали близкими. Марина Борисовна не возражала против отношений дочери: «Только не делайте раньше времени глупостей», - усмехнулась она и бросила на кровать пачку ультратонких презервативов. Виктор смутился, он не знал, как себя вести в ее присутствии – Марина ему нравилась, да и она к нему относилась не с высоты своего возраста, а как к ровеснику. Виктор практически стал членом семьи – из заветной квартиры уходил на работу, в нее же возвращался с работы, у него даже был свой ключ от входной двери, работая посменно, он нередко оставался дома один.
Но несмотря на это, Виктор не представлял, как добраться до клада. Он даже не мог элементарно простучать стену – мешала мебель. А уж о том, чтобы взломать стену вообще не могло быть и речи – сделать это быстро, за пару часов, пока дома никого нет, ему не удастся. Выход был один – дождаться, когда мама с дочкой уедут отдыхать. Но для того, чтобы ему на этот период позволили пожить в квартире, нужно стать совсем родным. «До лета еще три месяца – надо постараться».
«Стараться» у него получалось неплохо – Люда была влюблена без ума. Виктор трудился на скорой помощи, планировал получить высшее образование, готовил ужины и обеды, когда женщин не было дома, убирал квартиру – в общем, был вполне подходящей партией для девочки, даже, несмотря на свое детдомовское прошлое. Наверное, Виктор так бы до лета и доходил бы в женихах. Но… он все больше влюблялся в Марину. Как назло, женщина не пресекала его взглядов, а, наоборот, в ответ смотрела игриво и кокетливо. Виктора разрывали внутренние споры, в какие-то мгновения он даже был готов открыться женщине – рассказать все-все на чистоту и про клад, и про свою внезапную влюбленность. Но вспоминался наказ деда: «Никому не говори, отберут». Потом он думал только признаться в любви… «Но ведь потом придется отсюда уйти, я же не могу жить с ними обеими, да и захочет ли эта шикарная женщина быть со мной, нищим пацаном. Нет, надо поскорее достать клад, и тогда я буду богат, я смогу дарить ей подарки, я смогу сменить работу, купить образование. МНЕ БУДЕТ ПРИНАДЛЕЖАТЬ ЦЕЛЫЙ МИР».
Виктор подошел к шкафу: «Надо попробовать его отодвинуть, может быть, на стене есть какой-то зазор, или шов, или неровность – должно же быть хоть что-то, что указывает на тайник». Виктор попытался сдвинуть массивный шкаф – хорошо хоть современная мебель не такая тяжелая, к тому же стенка состояла из отдельных, не скрепленных между собой модулей. Но наполненный одеждой шкаф был все-таки неподъемным. Виктор взглянул на часы: «У Люды сегодня три пары, значит, раньше четырех она не придет – есть целых два часа – успею!». Парень стал торопливо вытаскивать свертки, снимать вешалки с платьями и блузками. Пустой шкаф оказался значительно легче и сразу поддался его усилиям. «Вот она, заветная стена: ровные обои, совсем ровные». Виктор отмерил метр от окна, постучал по стене – обычный железобетонный стук, как и рядом – от нетерпения молодой человек даже вспотел: вот они денежки, рядом, но как их взять. Он поддел ногтем краешек обоев, немного отодрал их от стены, еще немного, еще… гладкая стена, ровная евро-штукатурка – не добраться. Хорошо хоть строители стены не сносили, вот бы обрадовались находке. Виктор постарался взять себя в руки, у него почти не осталось времени, нужно было все возвращать на место. Он придвинул шкаф к стене, загораживая порванные обои, сложил свертки, развесил одежду. Как раз вовремя – пришла Люда.
Вечером Людмила поинтересовалась: «А что ты искал в шкафу?» Парень похолодел от ужаса: «С чего ты взяла?» «Вещи висят по-другому, мама сказала, что не трогала, значит ты – больше некому». «Я убирался и решил пропылесосить вещи», - соврал Витя. «И для этого их надо было вытаскивать», - девушка сделала вид, что согласилась, но про себя подумала: «Странно, вещи пылесосил, а палас нет, что-то здесь не так». Утром, когда Виктор уехал на работу, Люда зашла в гостиную: «Что же тебе было нужно в нашем шкафу?», - подумала она вслух. На ковровой дорожке едва виднелись две слабые бороздки: вот они идут параллельно окну, вот заворачивают в сторону – здесь отпечатки чуть заметнее… «Он зачем-то выдвигал этот шкаф… Что-то спрятал? Наркотики, оружие?… Не хватало нам только неприятностей. Понаблюдаю-ка я за ним повнимательнее». Сразу всплыл в памяти недавний разговор: Людмила, заметив, что Виктор больше не гуляет с собакой, поинтересовалась: «А что, твой друг уже вернулся из командировки? Тогда позови его к нам, а я приглашу подругу – получится хорошая вечеринка по случаю дня Святого Валентина». «Ничего не выйдет, друг женат». «Надо же, а почему его жена не могла сама гулять с собакой?» «У нее аллергия», - невпопад соврал Виктор. «Странная какая-то аллергия, случается только в отсутствие мужа, - подумала девушка, но вслух не стала ничего говорить, - а вдруг Виктор и жена его друга любовники – ведь получается, что он жил с ней. Теперь Виктор живет со мной и о прошлых приключениях ему лучше не напоминать, мало ли что».
Еще одно предательство
Это случилось неожиданно. В тот день Виктор работал в вечернюю смену, решил выспаться, тем более что и Люда и Марина Борисовна обычно уходили рано. Он слышал, как встала Люда, слышал отдаленные звуки на кухне – женщины завтракали, слышал, как хлопнула входная дверь, все стихло, Виктор погрузился в сон.… От неожиданного прикосновения он вздрогнул и открыл глаза, и сначала решил, что продолжается сон – перед ним стояла Марина, в тоненьком, почти прозрачном пеньюаре, не дожидаясь, пока молодой человек перепугается окончательно, женщина присела на кровать: «Не надо меня бояться, я не кусаюсь». Марина довольно дерзко вторглась в интимное пространство молодого человека, не давая ему ни времени, ни возможности прийти в себя, перепугаться, сбежать и вспомнить о каких-либо нормах морали: «Я же вижу, что нравлюсь тебе, ты же хочешь меня, смелее, мой мальчик, никто ничего не узнает». Виктор был не в силах сопротивляться – ни умелой страсти взрослой женщины, ни своему собственному желанию так старательно, да видно не достаточно ловко скрываемому. Детские мечты и планы летели в тартарары: «Ну и пусть, гори все синим пламенем.… Все клады мира за один лишь миг».
«Дедушкин клад за один миг», - раскачиваясь в машине Скорой помощи, Виктор уже думал об утреннем приключении без особого романтизма. Ему не хотелось возвращаться в тот дом: «Как меня встретит Марина, как я посмотрю в глаза Люде? Что же мне теперь делать: бежать прочь и Бог с ним, с кладом? Нет, это мои деньги, и я их возьму. Марина как-нибудь объяснит дочери, что теперь мы вместе».
Вечер принес ему облегчение – Марина вела себя, словно ничего не произошло, да и Люда, похоже, ни о чем не догадывалась. «Все верно, лучше будем встречаться тайно, чем нарываться на слезы и скандал. Потом все само собой как-нибудь устроится, главное дотянуть до лета, достать клад, а там… может быть, когда я стану богатым Марина согласиться стать моей женой», - молодой человек доел свой ужин и отправился спать. «Ой», - Люда скорчила гримаску боли и поджала босую ногу. Виктор заботливо отозвался: «Что случилось?». «На что-то острое наступила, - девушка склонилась к полу и шарила ладонями по лохматому ворсу ковра, - вот, нашла…А что здесь делает мамина сережка?». «Наверное, она ее обронила». Простое и логичное объяснение Виктора почему-то не удовлетворило Люду, казалось бы, чего странного в том, что мама случайно потеряла серьгу у дочери в спальне – да мало ли что ей здесь понадобилось, пару месяцев назад Люда вообще бы не заострила своего внимания на этой сережке, а сейчас почему-то этот факт напрягал: «А вдруг Виктор украл у матери драгоценности, спрятал их, а эту серьгу выронил. Надо бы проверить его вещи», - с этой тревожной мыслью девушка заснула.
Едва дождавшись, когда останется одна, Люда бросилась рыться в вещах Виктора – обычные мальчишеское тряпки, аудио-плеер, ключи – наверное, от его квартиры, записная книжка – Люда перелистнула странички, вывалились какие-то ветхие, аккуратно сложенные листочки. Девушка развернула – все так странно: эта квартира, вот коридор, вот комнаты, все точно, только мебель другая, расставлена по иному… Что это? Девушка развернула другой листок… «Витенька, внучок мой единственный, отыщи мои сокровища – это мое тебе завещание. Тайник в стене, он помечен на схеме крестом. Я верю в тебя, ты будешь очень-очень богатым…». Люда ничего не понимала – клад, драгоценности… В их квартире! «Как они там оказались? Ах, да, это же старый дом, дед что-то говорил о предыдущем жильце… Так, значит, Виктор здесь ради этих денег… Он меня обманул, использовал, как он мог? Что же делать? Надо все рассказать маме. Но как она себя поведет? Выгонит его? Что он тогда будет делать? Вдруг заявит о кладе властям в надежде хоть на 25 %? Тогда нам ничего не достанется. Нет, пока я ничего не буду предпринимать, он не сможет достать сокровища, пока мы дома, надо следить за ним и не оставлять надолго одного. Но все равно, нужно подумать, как обо всем рассказать маме».
Но маме она так ничего и не сказала.…Меняя постельное белье, Люда нашла под подушкой запорчик от злополучной сережки-гвоздика. Догадка об еще одном страшном предательстве ее ошарашила, сразу вспомнилось, как мама нежно смотрит на Виктора, как заботится о нем, как старается хорошо выглядеть дома в последнее время – новые пеньюары, макияж, изящные шлепанцы на смену старых стоптанных тапочек…. Раньше Людмиле казалось, что маме просто неудобно ходить в старом халате перед посторонним человеком, а теперь картинка складывалась в новый сюжет. «Да, она мне не помощник, чего доброго предложит с ним поделиться. Придется все устраивать самой. Да побыстрее, а то, как бы этот дурак сам все не рассказал матери. Он должен исчезнуть, и моя задача – помочь ему в этом».
Несчастный случай
Приближались майские праздники – длинные выходные неплохо бы провести на природе. Людмила заранее предложила Виктору отправиться на праздники на дачу: отдохнуть, подышать свежим воздухом, пожарить шашлычку, попить хорошего вина. Виктору понравилось предложение, небольшое разнообразие в его монотонном процессе ожидания лета было кстати. К тому же молодой человек настолько устал от двойной игры, что несколько дней покоя с одной, хоть и нелюбимой женщиной казались ему раем - он специально работал в две смены, чтобы получить хоть несколько дополнительных выходных.
Марина тоже радовалась предстоящему отъезду Люды и Вити – молодой любовник хоть и радовал ее восторженностью и темпераментом, но уже порядком надоел, говорить ему об этом впрямую Марина не хотела, вдруг сдуру все разболтает Людмиле, та расстроится. А так может быть, со временем все само собой образумится.
Дача была довольно старой, но добротной, настоящий «домик в деревне» из толстого бруса с чердаком и печкой, окруженный садом и высоким забором. Вероятно, дачка досталась от родственника – бывшего партийного чиновника, Да, Люда что-то говорила, про деда - члена политбюро, по крайней мере, квартиру в старом, престижном доме получил именно он.
Теплый вечер, комары, костер, шашлык, вино… Вино сильно пьянило, или может быть это опьянение от избытка кислорода. Виктора клонило в сон – похоже, сегодня придется обойтись без супружеских обязанностей. В доме снова становилось холодно, затопленная по приезду печка прогорела и в трубе гулял ветер «Ну конечно, мы забыли закрыть заслонку, вот все тепло и ушло в небо, – Люда рассмеялась, - давай-ка, еще протопим, а то до утра мы превратимся в зябликов». Огонь охватил полешки, золотистый и подвижный – ведь может служить человеку, когда за ним следишь, но стоит отвернуться на минуту, эти веселые язычки превращаются в настоящего хитрого убийцу. «Ты иди, ложись, я сама послежу за печкой и закрою трубу, - суетилась девушка, - а потом схожу к соседке – спать еще не хочется. Мы давно не виделись, посижу с ней часок, другой, посплетничаю и вернусь – ты не волнуйся, спи». Собственно, он уже почти спал – вот ведь дитя мегаполиса от кислорода пьян, как от водки – Виктор проваливался в сон, наслаждаясь чувством головокружения и полета.
С соседкой Ленкой Люда договорилась еще в городе, мол: «Сто лет не виделись, поедем на дачу, надо бы открыть сезон, да и встретиться. Заодно познакомлю тебя с моим женихом». Последняя фраза могла вытащить ленивую Ленку даже из постели и заставить шагать пешком на край света. Та приехала на дачу с матерью, тетей Милой, большой любительницей сплетен и пирогов. К Людкиному приходу на столе уже дымился крепкий чай, а на блюде под полотенцем возвышалась гора пирогов, ватрушек и кулебяк. Люда взглянула на часы, спешить ей сегодня было некуда. «Что же ты жениха не привела, грозилась познакомить?» – тетя Мила с досадой махнула рукой. «Он устал с дороги, работал всю неделю в две смены, сказал, что протопит печку и ляжет спать, завтра познакомлю. Ой, теть Мил, я совсем забыла, я для вас купила луковицы очень красивых лилий, может быть, пройдете со мной попозже – я вам их отдам, а то, как бы назад не увезти. «Хорошо, когда соберешься домой, я или Ленка тебя проводит, заберет». Время ползло медленно, уже обсудили все новости: Люда похвастала предстоящей летней поездкой на Сицилию, рассказала про «жениха», про новую мамину шубу, похвалила соседкину рассаду огурцов, записала рецепт варенья из черешни, - а прошло всего два часа. «Рано, надо еще подождать, - думала Людмила и предложила вслух, - А давайте еще по чашечке чая?», - очередной пирожок застревал в горле, но девушка делала вид, что никак не может наесться. Далеко за полночь засидевшаяся гостья собралась домой в сопровождении тети Милы.
«Сейчас все решится», - нащупывая дрожащей рукой выключатель света на террасе, думала девушка. «Ой, что-то у тебя угаром сильно пахнет, может, рано трубу закрыли, ты поосторожнее, так и угореть можно». «Я не знаю, Виктор топил, я ведь к вам ушла… да куда же он луковицы положил, сейчас у него спрошу». «Ой, да ладно, не буди мужика, завтра отдашь». «Завтра забуду, ничего страшного, он легко засыпает – привык на работе дремать между вызовами, - девушка распахнула дверь комнаты, здесь запах угара был сильнее, - Вить, проснись на минутку». Люда толкнула мужчину за плечо, обычно он спал чутко, проснется или нет?… Виктор не шевелился, Люду трясло – не то от страха, не то от радости. «Витя, ты меня слышишь? – девушка уже двумя руками трясла парня за плечи, – тетя Мила, включите свет, я не могу его разбудить». Женщина щелкнула выключателем и вскрикнула – молодой парень лежал на кровати, запрокинув голову, рот был приоткрыт, губы синие, с минуты женщиной овладевала оторопь и вдруг она заголосила: «Угоре-е-ел! Девка, распахивай окна, тряси, тряси его, может еще очнется», - сама уже несла ковш холодной воды, выплеснув воду парню в лицо, стала лупить его по щекам. Люда рыдала в голос – когда она планировала этот «несчастный случай», она больше всего боялась, что не сможет правдоподобно переживать, а сейчас даже сам Станиславский не усомнился бы в правдивости ее чувств, в безутешности ее горя – слезы катились сами, она почти теряла сознание.
Приехала скорая помощь, следом за ней милиция. Бледная, зареванная Людмила в который раз вспоминала о происшедшем: «Я пошла к соседке, а он сказал, что протопит печь и ляжет спать, что он устал…». Тетя Мила вторила ей, рассказывая про луковицы, про угар… здесь же на комоде лежали злосчастные луковицы.
Утром приехала Марина Борисовна и увезла дочь домой – похороны постороннего мальчика не входили в ее планы, даже и бывшего жениха дочери, и тем более своего бывшего любовника. Оставалось только в этом убедить Людмилу – девочка плачет, не переставая, бедняжка… «Пожалуй, стоит взять отпуск прямо сейчас – поездка в красивое место приведет ее в чувства».
И действительно, едва самолет оторвался от взлетной полосы, Люда повеселела, она разглядывала рекламный проспект тура и расспрашивала мать о красотах острова. Уже на Сицилии, развалившись в шезлонге, вдыхая цитрусовый аромат и потягивая фруктовый коктейль, Людмила размышляла: «Стоит ли поделиться с мамой информацией о кладе, и как это лучше сделать. Может, стоит, якобы разбирая его вещи обнаружить карту? Или лучше не спешить – ведь теперь клад от меня никуда не денется, я смогу взять его в любой момент - МНЕ БУДЕТ ПРИНАДЛЕЖАТЬ ЦЕЛЫЙ МИР».
Катерина Романенкова, Татьяна Алексеева май 2005 года
