Несправедливо и нечестно, когда за наши грехи расплачиваются дети. Но может быть, Господь Бог придерживается другого мнения, ведь самая большая боль – это боль наших детей.
Хороший знак
Песня уже закончилась, а они продолжали танцевать, не замечая никого вокруг, как в старом кино, где еще было место романтике, любви с первого взгляда, медленным танцам… «Тебя как зовут?», - спросил молодой человек, наконец-таки вернувшись из грез, навеянных музыкой любви на танцпол дискотеки. «Саша». «Надо же, не поверишь, меня тоже», - молодые люди рассмеялись.
***
Дискотека еще продолжалась, но Александра торопилась домой, родители требовали, чтобы девочка возвращалась домой до полуночи. Но сегодня по ночным, опасным улицам Саша бежала не одна – ее провожал новый знакомый. Как странно, но этот парень ей казался почти родным, словно она знала его с детства. Может быть потому, что во многом они были похожи: оба до безумия обожали животных и с детства мечтали стать ветеринарами – только Александре профессию уже выбрали родители: престижную и высокооплачиваемую и целый год после окончания школы мучили ее занятиями с педагогами, готовили к учебе в зарубежном университете. А Саня свою мечту не оставил и после выпускных школьных экзаменов собирался подавать документы в Сельхозакадемию, хоть и понимал, что скорее всего не поступит – в отличие от новой знакомой, учился он слабенько, и на репетиторов у его родителей денег не было. Еще они оба любили фруктовое мороженое, летние ливни с грозой и молнией, фантастику и комедии Эльдара Рязанова – очень несовременно, но им это нравилось. В шумной дискотеке, едва обменявшись парой фраз, они уже знали друг о друге все – по крайней мере, им так казалось, и теперь, шагая по освещенным неоном рекламы улицам, неожиданно обнаружили еще одно сходство: «Надо же, у меня точно такая же родинка», - Саня обнял ладонями кисть левой руки девушки, разглядывая темно-коричневое пятнышко на ее запястье. Абсолютно такое же было и у него, на левом запястье, рядом с выпуклым руслом вены, небольшое, размером со спичечную головку. Александра заинтересовалась: «Точно! Это хороший знак – может быть ты моя половинка, а я твоя!». Последние слова ударились о губы молодого человека и, отскочив, вернулись к девушке осторожным, но трепетным поцелуем.
Время безжалостно приближалось к полуночи, и так не хотелось расставаться, но мобильный телефон в сумочке Александры вот-вот грозил разразиться гневным трезвоном ее мамы. Саша не любила опаздывать, никуда: будь то деловая встреча, посиделки с подружками или обещание родителям быть вовремя дома – этикет, еще одна наука, которую девушка осваивала с детства.
Александра выросла в обеспеченной семье. Так было не всегда. Когда она родилась, отец работал инженером в каком-то НИИ, и денег не хватало, но этого маленькая Сашенька не осознавала и не запомнила. Потом отец занялся бизнесом, и в доме появилось все, что душе угодно. Конечно, у них не было виллы возле океана и личного самолета, но на качественное питание, красивую и модную одежду, разнообразный досуг и отдых, учебу в хорошей школе и прочие ежедневные желания хватало. Мама занималась домом и воспитанием дочери и поддерживала в домашнем очаге огонь любви и взаимопонимания. Саша выросла в счастливой семье, и ее будущее давно было распланировано на годы. Только в этих планах не значился юноша по имени Александр, так неожиданно ворвавшийся в ее сердце и грозивший нарушить планомерное течение жизни. Ночь давно заполнила все уголки Сашиной спальни, а сон все не приходил – Саша думала о Нем, в сотый раз вспоминая его глаза, губы, улыбку, смешную рыжеватую челочку, его голос и эти слова, которые он произнес, прощаясь: «А я, дурак, не верил в любовь с первого взгляда». – «Что это, признание в любви? Неужели так и в самом деле бывает – один взгляд и на всю жизнь? Бывает… И на всю жизнь…», - она все-таки уснула, улыбаясь и шевеля во сне губами.
Посланец из прошлого
Прошло два месяца, а казалось, что целая жизнь. В компании их давно считали любовниками и готовились вволю поесть салатиков на предстоящей свадьбе – в таком финале никто не сомневался, еще бы, такая красивая пара, они даже внешне чем-то были похожи. А они романтично и старомодно ходили за ручку, целовались в подъезде и… и все. Не случилось еще между ними самого главного – не было возможности, времени, места: Саня стеснялся пригласить любимую к себе, в бедную, неуютную квартиру, а Саша просто не могла, дома почти всегда была мама. А может быть просто, сознательно оттягивали этот момент, продлевая миг ожидания, предвкушения.
Саня тем временем сдал выпускные школьные экзамены и провалил вступительные в Академию, а Саша забросила любимые книги и появлялась домой только к ночи. Уставшая и счастливая она лишь коротко рассказывала, как провела день и заваливалась спать. «Что-то в последнее время я от тебя часто слышу имя Саня, - однажды утром поинтересовалась мама, - это твой новый ухажер? Хватит его прятать, пора бы мне с ним познакомиться, пригласи его к нам на обед». Саша обрадовалась, она была уверена, что молодой человек понравится маме – он культурный, скромный и начитанный, не похож на наглых современных плей-боев. Кроме того, познакомив друга с родителями, Саша могла уже заговорить о серьезности их отношений: она и в самом деле думала о свадьбе – Сане вот-вот исполнится восемнадцать, она совершеннолетняя, - ничто не мешает им стать мужем и женой.
Обед был в самом разгаре, и, кажется, Саня справлялся с возложенной на него ответственностью за будущее отношений с возлюбленной – он остроумно поддерживал беседу, серьезно рассказывал о своих карьерных планах, но когда разговор пошел о его семье, засмущался: «Мои родители простые рабочие. Сейчас этим не модно гордиться, но и тем, кто движет науку, нужно во что-то одеваться… Мама с отцом работают на ткацкой фабрике, мы живем в фабричном городке, это старенькие пятиэтажки за кинотеатром». «Да, я знаю, - Мария Васильевна вздрогнула, - я выросла в этих пятиэтажках, моя мама была ткачихой. Когда-то я знала там почти всех, может быть, с твоей мамой играла в одной песочнице», - женщина улыбнулась своим воспоминаниям, детство – это всегда приятно. «Только если с папой, - Саня подумал, что это неплохо, что мама Сашеньки выросла в их бедном городке, ей будет легче принять его, бессребреника, - Моя мама приехала из Сочи, отец, когда ее увидел, полюбил с первого взгляда и сразу же женился». У Марии Васильевны защемило сердце, когда-то девушка из Сочи увела у нее парня и чуть не разрушила ее жизнь, Мария потом долго глотала слезы, вспоминая о возлюбленном: «А как зовут твоего папу?». «Как и меня – Александр Чумаков». Женщина вздрогнула и чуть не уронила фужер – как хорошо, что она умеет не показывать своих эмоций, как часто она училась этому в молодости, скрывая одну большую личную тайну: «Нет, не знаю, или просто забыла»…Душевная беседа сошла на нет, Мария Васильевна вдруг «вспомнила» про срочный деловой звонок и ушла в свою комнату. Молодые люди тоже засобирались…
Страшная тайна
Оставшись дома одна Мария Васильевна взяла телефонную трубку: «Ольга, здравствуй, это Маша, ты еще не забыла подругу?.. Случилось… мне надо с тобой поговорить. Ты помнишь Саньку из фабричного городка?…»
Помнила ли Ольга Саньку? Еще бы, хоть с того момента прошло больше 18-ти лет, но давнюю историю Ольга забыть не могла – она одна все эти годы хранила страшную тайну. Тогда 20 лет назад они были молодыми и влюбчивыми, о романе Машки и Сани знал весь фабричный городок – они целовались среди бела дня на глазах у всех, ничуть не стесняясь и не обращая внимания на ворчание старух: «Совсем молодежь потеряла стыд, того и гляди, девка в подоле принесет». И вдруг Санёк охладел к своей подруге, стал ее избегать, а когда та все же попыталась выяснить, что случилось, ответил коротко и жестоко: «Ты мне больше не нужна, я полюбил другую и собираюсь на ней жениться. Так что отпуска буду проводить у нее на родине, в Сочи. Ты, Манька, небось, море только по телевизору видела?». Маша рыдала несколько дней, Оля, ее лучшая подруга, как могла ее утешала. Но беда пришла не одна – Маша вдруг обнаружила, что беременна. Она была в отчаянии, даже хотела наложить на себя руки, но Ольга и здесь не оставила подругу одну – как могла отвлекала ее от тягостных мыслей, водила в компании, на танцы, знакомила с хорошими парнями.
Одному такому, «хорошему парню» очень понравилась Маша, он смотрел на нее завороженно и ловил каждый ее вздох. Но Маше он не нравился. «Подруга, тебе ли в твоем положении копаться в кавалерах, - наставляла ее Ольга, - выходи за него замуж, и побыстрее, пока брюхо на нос не полезло. Скажешь, что это его ребенок». Машка еще ночь поплакала, а на следующий день отдалась Максиму. А через месяц объявила, что беременна. Сыграли скромную свадьбу – Максим в своем НИИ зарабатывал не густо, но ради семьи был готов разгружать по ночам вагоны. Через семь месяцев родилась девочка, здоровенькая и крупненькая, Максиму, который не разбирался в медицине, объяснили, что и недоношенные дети бывают нормальными. Машка и тогда еще любила негодяя Саню, поэтому дочурку назвала в его честь – Александрой. К счастью девочка была похожа на маму – светловолосая и голубоглазая, от рыжего Сани дочке почти ничего не досталось, разве что только приметная родинка на левом запястье. Правда, иногда Сашенька напоминала родного отца – то взглядом, то жестом, то интонацией, но с возрастом родная кровь перестала подавать свой голос. Отсидев положенные два года в декретном отпуске, Маша попыталась найти работу – уж очень тяжело было выживать на скудную зарплату мужа-инженера, но возвращаться к ткацкому станку не хотелось, а другой профессии у женщины не было. А тут еще в стране началась полная неразбериха: заводы встали, НИИ распустили – стало совсем голодно. И Максим, забросив свой диплом в дальний ящик стола, устроился в автосервис простым слесарем. Правда, не на долго – технические навыки и управленческий талант помогли ему открыть собственный кооператив по ремонту автомобилей, и потом и автосалон. О работе Маша больше не задумывалась, и о Саньке забыла, как о страшном сне. Очень быстро коммунальную комнатушку мужа сменили на трехкомнатную квартиру в новом, современном доме, Сашенька пошла в первый класс хорошей школы, а простушка Маша превратилась интеллигентную Марию Васильевну, образцовую жену и мать образцового семейства.
Никак не разлучить
И вот теперь все это образцовое благополучие таяло, как мираж. Маша не могла допустить, чтобы ее дочка сблизилась с этим парнем – ведь они, хоть и сводные, но брат и сестра. Что же делать? Терзаясь именно этим вопросом, она и звонила Ольге, единственному человеку, который знал правду о рождении Сашеньки: «Это какая-то насмешка судьбы: в большом городе моя Сашка встретила именно его сына и влюбилась по уши. Представляешь, они собираются пожениться. Где я была раньше, куда смотрели мои материнские глаза! Я просто холодею от мысли, что они были близки. Ты не поверишь, но мальчика зовут Саша, и у него такая же родинка, как у Сашки! Подруга, что мне делать? Нет, Сашке я не могу рассказать, ты же знаешь, какая она честная и порядочная, она этого не переживет. Чего доброго, еще расскажет Максиму, представляешь, что будет, если он узнает, что воспитывает чужого ребенка… Конечно, подъеду. Сколько нужно денег?».
Через час подруги сидели у Ольги на кухне и обсуждали ее план. Собственно план был простым и незамысловатым. «Моя соседка, Жанка поступала в театральный и провалилась. Сейчас мается без дела и без денег – ищет богатого ухажера-режиссера. Девка просто красавица! Да и с нравственностью у нее все в порядке, в смысле, нет ее совсем. Я уже с ней переговорила, она согласна заняться вашим женихом. Конечно, придется ей заплатить, но, думаю, для тебя, подруга, это не проблема. Сейчас она зайдет, познакомиться».
Жанна и правда была хороша: яркая брюнетка, смуглая, стройная, но не тощая, дерзкий взгляд, смелые манеры – мужчины мимо таких не проходят, а уж молодняк о таких только смеет мечтать. Нет сомнений, что Саня заинтересуется ею – главное, чтобы Сашенька увидела их вместе.
В этот же вечер Жанна дежурила на дискотеке, она знала, что Санек там: он ждет вою подругу. А подруга сидит у постели матери… Мария Васильевна талантливо разыграла приступ высокого давления, и заботливая дочка отменила свидание, чтобы побыть с мамой. И вот уже битый час мама рассказывает дочке душещипательные истории про своих подруг, брошенных их кавалерами ради новой смазливой девушки: «Они все такие, никогда не упустят случая оказаться в постели с новой женщиной. Это природа, дочка». «Нет, Саня не такой, он меня любит», - девушка мечтательно улыбалась. «Глупенькая, - женщина покачала головой, - ты ему веришь, а он сейчас, наверное, с другой, вот увидишь, рыжие мужчины – непостоянные».
Жанка уже битый час крутилась вокруг Санька. Она строила глазки, заводила томные разговоры, пробовала пригласить его на танец и даже попыталась сесть к нему на колени. Но молодой человек никак не реагировал на ее женские чары, он был погружен в какие-то свои грустные мысли, а потом и вовсе ушел. Жана не привыкла проигрывать в амурных делах, для нее эта неудача была, как пощечина, поэтому она пришла к дискотеке и на следующий вечер. На этот раз Саня был не один – с Александрой, и совсем в другом настроении: радостный и сияющий. «Вот я сейчас нарушу вашу идиллию», - подумала Жанна и подошла. «А, Санечка, привет, любимый! - красавица бесцеремонно обхватила парня за шею и чмокнула в губы. Тот в ответ едва пролепетал: «Здрасьте…», и высвобождаясь от неожиданных объятий, поспешил удалиться от развязной особы. «А кто это?» - Александра чуть не плакала, она вдруг вспомнила слова матери: «Променяет на более смазливую». «Я не знаю, - Саня и правда выглядел обескураженным, - вчера она весь вечер крутилась возле меня, приставала с разговорами, а сегодня… Странная девица. Может, я ей нравлюсь…». «А она тебе?» - девушка все еще ревновала. «Мне нравишься ты, и только ты. А она вульгарная».
В тот же вечер Мария Васильевна узнала о провале своей затеи, Жанна позвонила и сказала, что готова вернуть деньги. «Оставь себе за старание», - женщина была в шоке, она не ожидала такой верности от сына своего бывшего возлюбленного, который с легкостью оставил ее ради другой. Она просто не знала, что дальше делать. И когда вернувшись из магазина, застала дома обоих голубков – даже не поздоровалась, закрылась у себя в комнате. У Марии Васильевны не было сил выйти к молодым, она мучительно думала: как положить конец этим отношениям. В голове вспыхнула мысль, женщина взяла себя в руки и открыла дверь: «Извините, я вернулась с ужасной головной болью, приняла лекарство, мне стало полегче». «Саня уже уходит». «Конечно, конечно, сейчас только я уберу зонтик из коридора, а то там, наверное, образовалась лужа», - женщина поспешила в коридор, по пути сорвала с пальца кольцо – крупный бриллиант в золотой оправе, конечно, жалко, но это первое, что пришло ей в голову; и засунула украшение в карман Саниной куртки – как кстати сегодня прохладно и идет дождь.
Тихо хлопнула дверь – молодой человек ушел, а Мария уже подготовила мизансцену к новому спектаклю: «Сашенька, а ты не видела мое кольцо? Я его оставила вот здесь, в вазочке на столе». «Нет, мам, я не обратила внимание». «Ну как же, - женщина театрально заламывала руки, - я уходила и оставила его вот на этом месте, специально сняла, потому что шла к своей маникюрше. У нас в доме раньше никогда ничего не пропадало, даже деньги лежат просто так, в серванте. Что же, с появлением твоего нищего жениха все теперь закрывать под ключ?». «Мама, ты не справедлива к Сане, он не мог взять твое кольцо». «Наивная, - женщина перешла на крик, - Да ему не ты нужна, а твое богатство, ты что не видишь, какими глазами он смотрит на нашу обстановку, на столовое серебро. Это он украл кольцо, больше некому». Скандал мог продолжаться бесконечно, Мария настолько вошла в роль, что уже не могла успокоиться. К счастью, пораньше вернулся с работы муж: Сашка убежала в свою комнату, а Маша стала разогревать ужин. Она пару раз намекнула Максиму, что не одобряет скоротечный роман дочери, а теперь решила поговорить с мужем всерьез: «Знаешь, Максим, мне не нравятся отношения Сашеньки с этим парнем. Я не могу ей запретить с ним встречаться, может случиться, что они будут видеться тайно. Я боюсь, что вместо учебы она отправится в роддом». «Не волнуйся, дорогая, через месяц Саша поедет в Англию: уже пришли документы, и я оплатил все счета. Так что ничего с нашей дочкой не случится, она же умница – вся в меня».
Саня примчался с утра, он едва дождался часа, когда прилично будет позвонить в дверь: «Даже не знаю, как это кольцо оказалось в моем кармане, обнаружил его вчера вечером. Это ваша вещь? Что ты теперь обо мне подумаешь». «Это мамино кольцо, - девушка сразу догадалась, что это проделки матери, она никак не могла понять, почему мама так старается поссорить ее с любимым, - Ты не волнуйся, она, наверное, вчера в темноте перепутала куртки – у нее тоже черная. Ты сейчас иди, я положу его на место, и не будет никакой неудобной ситуации». Саша решила немножко схитрить, включиться в мамину игру, она сделала вид, что нашла кольцо под диваном: «Видишь, никто его не брал, ты, наверное, второпях его кинула, а оно закатилось. И не надо больше наговаривать на Саню». Мария Васильевна закусила губу – не могла же она признаться дочери, что знает, кто вернул кольцо.
Месяц Мария провела в кошмарах, она не могла сидеть без действия, пока ее дочь крутит любовь с собственным братом – мать не знала, была ли между ними близость, но очень надеялась, что нет. Она каждый день звонила Ольге и обсуждала с ней новые способы разлучить влюбленных. Та, как могла сдерживала подругу: «Пойми, ты только сделаешь хуже, они могут что-нибудь натворить в знак протеста. Не вздумай идти к его отцу. Ему наплевать на сына – он, если не на работе, то в пьяном угаре. Представь, если он захочет заработать денег на твоей тайне. Так что терпи и улыбайся – дочь будет больше рассказывать».
Спасительное изгнание
Наконец-то кошмарное лето подходило к концу. Саша паковала чемоданы и плакала – она понимала, что отец «из кожи лез вон», чтобы оплатить ее учебу и не могла вот так взять и отказаться. Но расставаться с Саней ей было больно – целых полгода они не увидятся, до самых зимних каникул. Конечно, они будут переписываться каждый день – по электронной почте это не проблема, можно даже переговариваться и отправлять видео – но только прикоснуться к его золотому чубу, к его теплым губам не удастся целых шесть месяцев.
Самолет оторвался от взлетной полосы, Саня развернулся и пошел прочь – подойти к родителям любимой он не решился, зная, как к нему относятся. А Мария Васильевна вздохнула с облегчением: «Слава Богу, улетела. Теперь у нее будут новые друзья, новые впечатления и новые ухажеры. Может, влюбится в более подходящего мальчика».
Наступила осень с ее проливными дождями, и вместе с непогодой пришло еще одно хорошее известие – Саню призвали в армию. Мария вздохнула с облегчением: конечно, они будут переписываться, но обычные письма – это не электронные, они идут долго, и не всегда доходят. Два года – срок, который не выдержит никакая любовь, тем более, когда вокруг кипит такая интересная, насыщенная жизнь.
А жизнь действительно кипела, Сашка звонила из Лондона и взахлеб рассказывала новости, в ее голосе не было и тени грусти, и мама радовалась, что дочка снова превращается в прежнюю, любознательную и общительную Александру. Каждые каникулы девочка приезжала домой, и каждый раз ее неизменно окружали друзья. А телефон вообще не умолкал ни на минуту: Сашка «чирикала» по-английски, по-французски и немножко по-итальянски – общение с новыми друзьями дало ей немало. Теперь она увлеклась еще и театром, и старалась не пропустить ни одной премьеры.
Любой ценой
Время идет незаметно для того, кто интересно живет. Но оно плетется, как старая лошадь, если ты считаешь дни. Для Санька время ползло, как черепаха. Нет, его не изводила дедовщина, и тяжелые физические нагрузки не сильно напрягали, но разлука с любимой растягивала два года до размеров вечности – хоть Саша и писала, что любит и скучает, молодой человек волновался: а вдруг она встретит другого. Но даже самое длинное ожидание когда-нибудь кончается – Александр вернулся домой.
Мария Васильевна давно забыла про дочкиного жениха, просто вычеркнула его из памяти, как ночной кошмар, и когда Сашенька, рассказывая о новогоднем торжестве вдруг упомянула имя Саня, чуть не вскрикнула – НЕТ! Мгновение она ничего не видела и не слышала – призрак прошлого загородил ей белый свет: «Что же это за проклятье за мои грехи. Почему Бог наказывает меня, мою дочь, а не этого негодяя – ведь это он меня бросил беременную. А я сумела сохранить дочери жизнь, сумела найти ей любящего отца, создать для нее семью, вырастить и выучить. Что я сделала не так? Что еще я должна сделать? Как защитить дочку? Как избавить ее от этого парня, от греха – ведь они же одной крови. Что я могу сделать – убить его? Убить… Конечно, это единственное, что разлучит их навсегда».
Мария понимала, что это страшное преступление, что она даже может за него сесть в тюрьму, но это ей казалось гораздо меньшей бедой, чем две другие: отношения дочери с братом или необходимость открыть свою тайну – тогда будущее дочери будет перечеркнуто, Максим ни за что ее не простит и не захочет больше помогать чужой девочке. Не будет не благополучия, ни спокойной старости, ни блестящего будущего у Сашеньки. «Так лучше за свой грех буду отвечать я одна».
Да, совсем одна – Маша даже не могла посоветоваться с подругой, ей предстояло организовать убийство парня самой: без помощи, без поддержки, без советов. Она знала, что в дома есть боевое оружие, знала, где муж хранит пистолет, она даже умела им пользоваться – Максим научил на всякий случай, когда занялся серьезным бизнесом.
События ближайших дней происходили, словно в тумане: Маша превратилась в охотника, в киллера, выслеживающего свою жертву – она следила за собственной дочерью, чтобы выйти на след ее парня. Теперь она знала, что рано утром Саня уходит на работу, а вернувшись, весь вечер проводит в компании Александры, и возвращается домой, проводив ее до порога. Маша решила не ждать, пока дочка снова уедет в Лондон – каждый день имел большое значение: «Завтра вечером, и не часом позже, скажу домашним, что еду с ночевкой на дачу, дождусь его ночью в подъезде, переночую на даче, а послезавтра вернусь – как раз успею немного успокоиться».
Женщина все подготовила и продумала – где будет ждать парня, как убегать, где оставит машину, чтоб ее не увидели – все-таки в этом районе она провела все свое детство и юность, здесь и в прятки играли, и в казаки-разбойники, каждый закоулок родной, каждая щель в заборе, каждый чердак. Мария знала, что в последний момент ей станет страшно, догадывалась, что будут дрожать руки, что ей захочется все бросить и убежать – она не предполагала, что будет так хладнокровна, ей даже показалось, что это вовсе не она, а кто-то другой в ее теле: поднимает пистолет, метится, спускает курок, даже выстрел прозвучал как-то не по-настоящему… Парень упал и больше не шевелился. Женщина подошла, наклонилась над ним, зачем-то вытащила из кармана бумажник и мобильный – имитация ограбления. И только теперь она ощутила страх – он ее догнал и, увлекая за собой, понес: по ступенькам вниз подальше от мертвого тела, по скользкой, засыпанной снегом дороге, за угол старого сарая, в узкий пролом забора – вот она, припаркованная машина, руки дрожали, но двигатель все-таки завелся, педаль газа в пол, пустынная ночная улица, редкие фонари – дальше-дальше, прочь из города, туда, где тихий лес, где одинокий дом, золотые угли в камине, где можно побыть одной, спрятаться от этого кошмара. Мария гнала машину, рискуя разбиться вдребезги, но она не боялась смерти – страха, сильнее того, что подгонял ее вперед уже быть не могло.
Она так и не зажгла камин - не хватило сил, она грелась коньяком… или успокаивалась… или боролась со страхом. Мария пила, пока не уснула.
Утро не принесло облегчения – совершенно светлое сознание, без намека на похмелье четко вырисовывало картинки прошедшей ночи. Но как-то надо было жить дальше, и Мария сказала себе: «Все, дело сделано, была у меня одна тайна, теперь две – как-нибудь справлюсь». Она привела себя в порядок, сожгла бумажник и мобильный и вернулась домой. Прошел день, два, Мария Васильевна наблюдала за дочкой, та начинала проявлять беспокойство, она не выходила из дома, все время звонила по мобильному, но отключалась, не поговорив, в ответ на звонки друзей, говорила коротко, ссылалась на головную боль и желание побыть дома. На третий день Саша не выдержала, утром собралась и ушла.
Догадка
Девушка волновалась, куда мог исчезнуть Саня, обычно они встречались в одно и то же время, но однажды он не пришел, и не позвонил. Прошел день, другой, Саня так и не появился, девушка звонила ему на мобильный, но бездушный автомат отвечал, что абонент не доступен. Звонить домой Саша не хотела – однажды она нарвалась на пьяного отца парня, тот был груб – с тех пор девушка звонила только на мобильный. Она решила пойти к Сане домой: «Может быть, он заболел и лежит сейчас в постели, а я, дуреха, раньше не сообразила его навестить». Саша добежала до старенькой пятиэтажки, у подъезда толпились люди в траурной одежде, подумала: «Как неприятно, чьи-то похороны, надо же, не вовремя попала…», - поднялась на второй этаж, позвонила в дверь. Отрыла женщина в черном платке. «Понятно, почему он не появляется, у него горе, кто-то умер», - Александра подумала, что выглядит неприлично в своей светло-розовой дубленке, но решила, что все-таки должна увидеть Саню, выразить ему соболезнование. «А где Александр?» - девушка пробиралась по тесному коридору. «Там, в комнате». Саша прошла в зал, стала шарить глазами по спинам мужчин и вдруг увидела краешек гроба. Спина в черном отодвинулась в сторону… Санька… ее любимый Санька – бледный и чересчур взрослый, лежал в обрамлении цветов… Девушка вскрикнула и выбежала прочь. Уже на улице она услышала, что парня застрелили поздно ночью в подъезде и ограбили – взяли кошелек и мобильный телефон – вот почему он не отвечал. У Сашки-то и денег особых не было, может 500 рублей или тысяча….
В шоке Александра добрела до дома и весь вечер и ночь прорыдала. Мария Васильевна видела, как мучается дочка, ее сердце разрывалось от жалости, но слова утешения не находились: «Ну что ты так убиваешься, кто он тебе, муж что ли? Просто чужой парень. Когда умерла твоя бабушка, ты так не плакала… Пойми, этот парень тебе не подходил, он тянул тебя назад, как балласт. Я всегда тебе говорила, что он тебе не пара. Пойми: это к лучшему, теперь ты можешь начать новую жизнь, более достойную тебя, с более подходящим человеком… Что ты молчишь?, - женщина начинала терять самообладание, - Я бы все равно не позволила вам быть вместе, костьми бы легла, на что угодно пошла бы, лишь бы он отстал от тебя…». «Это ты… - девушка подняла опухшее от слез лицо, и глядя матери в глаза продолжила, - Я все поняла, это ты его убила…».
Александра сорвалась с места, схватила дубленку и выбежала прочь из дома. Холодный воздух не освежал, а снежинки казались острыми иголками – больно ранили, касаясь лица. Саша бежала, не разбирая дороги и не понимая куда, зачем… Она не видела, как огромный грузовик несется по шоссе, не видела ужаса в глазах шофера, не слышала визга тормозов и скрежета металла, когда грузовик, скользя по ледяному насту, заваливался на бок, унося сразу две жизни – ее и невольного убийцы шофера. В один миг погасли свет, боль, жизнь и любовь, мечты и надежды, планы на будущее и блестящие перспективы. В одно мгновение стали бессмысленными и тайна и преступление…
***
Нет, влюбленных не похоронили рядом, их родители не встретились возле погоста, чтобы простив друг другу все грехи, вместе горевать над несчастными влюбленными детьми. Увы, это не творение великого трагика, и не средневековая Верона, а большой и современный мегаполис начала жестокого и нелепого 21 века, где смерть не побуждает к прощению, а горе не приносит раскаяния.
Катерина Романенкова, Татьяна Алексеева Август 2005
