Лена взглянула на дочку и содрогнулась, этот милый и смышленый, вроде бы, ребенок ничего, кроме раздражения у нее не вызывал. Она не понимала, почему материнский инстинкт в ней так и не проснулся, да и есть ли он вообще, этот инстинкт, или сердобольные мамаши сами себе его напридумывали, чтобы оправдать свою бабскую погруженность в слюнявчики и подгузники. Нет, у Лены было совсем другое предназначение – украшать собой жизнь богатого мужчины: меха, бриллианты, машины, квартиры и много-много денег – вот, где кроются инстинкты настоящей женщины! Еще непревзойденная Мерлин Монро сказала, что лучшие друзья девушек – это бриллианты! А для Лены эта женщина была абсолютным авторитетом.

Еще в раннем детстве Леночка любовалась белокурой актрисой и мечтала, что когда подрастет – перекрасит волосы в белый цвет и непременно станет знаменитой актрисой. Подрастая, она сравнивала свою судьбу, с биографией Нормы Джин Бейкер и находила немало общего – так же, как и у будущей голливудской звезды, детство у Лены было трудным: отец постоянно пил и лупил мать, порой тумаки перепадали и Лене. Мама, как могла, пыталась научить дочку всему, по ее мнению, самому нужному в жизни: готовить, шить и… нравиться мужчинам. Людмила Геннадьевна очень хотела, чтобы дочь избежала ее несчастной участи и убеждала, что мужчин выбирать нужно не любимых, а богатых, а потом брать от них как можно больше: «Чем больше он в тебя вложит денег, тем жальче ему будет с тобой расставаться. И тогда ты сможешь требовать от него все, что угодно». Леночка хорошо усвоила уроки матери, и уже в тринадцать лет стала встречаться с парнями – нет, не с лоботрясами в косоворотках и без гроша в кармане, а с мужчинами постарше. Пока ей перепадало не густо – то модная юбочка, то золотые сережки, то обед в ресторане, но годы шли, и девочка становилась взрослее. Несмотря на вопиющую бедность, она неплохо одевалась – что-то выпросит у очередного папика, что-то пошьет сама. В своем портовом городке она, пожалуй, могла бы выбрать себе «заграничного принца» - какого-нибудь матроса с иностранного судна, но детское стремление стать актрисой манило ее совсем в другие края – она мечтала уехать в Москву.

Все случилось внезапно. Закончился учебный год, Лена получила аттестат о неполном среднем образовании и подумывала, куда податься дальше. Мать настаивала на швейном училище, сама она хотела поступать в театральное, но очень боялась встречи с большим, незнакомым городом. Да и денег на поездку не было – скромных накоплений едва бы хватило на билет в один конец. А вдруг она не поступит? Что тогда станет делать? Как сможет вернуться? Все вопросы растаяли в одночасье. Лена была дома одна,  в очередной раз представляла себя голливудской звездой: накинув белокурые кудри на лицо, она надувала губки, стараясь быть похожей на Мерлин. Увы, Бог обделил ее пышными формами, но это девушку не смущало – в моде были худенькие нимфетки, а значит у нее прекрасные шансы на успех. Дверь с грохотом распахнулась, ввалился пьяный папаша и вмиг разрушил благостные грезы. Лена матернулась и протянула руку, чтобы закрыть свою дверь – пьяный отец ловко перехватил руку и набросился на дочь, пытаясь повалить ее на пол. Девушка испугалась и разозлилась одновременно: это невозможно, он же отец! Извиваясь и царапаясь, она все-таки смогла вырваться из рук отца и обрушить ему на голову тяжелую вазу.

Быстро, очень быстро бросая вещи в спортивную сумку, девушка дрожала то ли от страха, то ли от напряжения. Она не знала, убила ли отца или только оглоушила, но инстинкт самосохранения гнал ее прочь – подальше, на край света, туда, где ее никто не найдет: ни отец, ни милиция, ни эта убогая, нищая жизнь. Похватав все самое ценное, Лена выскочила из дома.

Работа по таланту

Вот она, огромная и страшная Москва! Она буквально оглоушила маленькую, 15-летнюю девочку, напугала, и в тоже время очаровала. Лена снова вспомнила Мерлин и поняла, что одна в этом городе просто погибнет.

Театральное училище встретило девушку без радушия – мало того, что экзамены уже подходили к завершению, да еще оказалось, что нужно было учить какие-то отрывки, готовить этюды… Впервые в жизни Лена столкнулась с необходимостью не только хлопать ресницами, но еще и трудиться. Почему-то идея учиться на актрису сразу разонравилась девушке. К тому же ее любимица Монро добилась успеха совсем другим путем. Лена опустилась на пол прямо в фойе училища и стала ждать: она знала, что рано или поздно в фойе появится кто-нибудь из знаменитых мужчин и обязательно обратит внимание на нее – неотразимую и соблазнительную. И он появился: мучаясь одышкой, по лестнице спускался представительный мужчина. Лена его не узнала, но на всякий случай надула губы и прикрыла глаза ладонью. Поза страдалицы сработала, над головой прозвучал его голос: «Милое дитя, из-за чего слезы?».

Борис, так представился мужчина, оказался известным кино-продюсером, он накормил хрупкую блондинку, отвез в маленькую, неухоженную квартирку, дал ей немного денег: «Пока поживи здесь, потом что-нибудь придумаем. Ты же понимаешь, что пристроить тебя в картину я не могу – ты не актриса. Можешь поработать в массовке, но это маленькие деньги и тяжелый труд». «Борюсик, - пробормотала девушка, - ну, посмотри на меня, я не создана для труда, я создана для другого, ты же сам в этом убедился. Или не так?», - девушка сладко потянулась и обвила тонкими руками объемное пузико Бориса». «Ладно-ладно, я что-нибудь придумаю по твоим талантам», - мужчина довольно хмыкнул и откинулся на подушку.

Время шло, а в жизни Елены ничего не менялось – она целыми днями сидела в обшарпанной квартире, а все блага столичной жизни пролетали мимо нее. Борюсик приезжал пару раз в неделю, проводил с ней ночь, оставлял денег и уезжал. Сколько бы Лена не просила взять ее хоть на какую-нибудь светскую тусовку, он категорически отказывался. И не удивительно – Борис был женат и слыл примерным семьянином. А по правде говоря, просто зависел от жены – его продюсерская фирма была открыта на ее деньги, и в случае развода он бы остался ни с чем. Борис понимал, что если не отделается от этой девки по-доброму, то поимеет от нее немало неприятностей. Он попытался свести Лену с режиссером, снимающим порнофильмы для продажи за рубеж. Серия «Русские девочки» приносила хорошие деньги, а потому и «актрисам» платили щедро. Лена отработала в одном сюжете, а потом заявила, что ей не нравится целый день плавиться под софитами: «От этого кожа портится и глаза выцветают. Вот если бы я могла стать любимой девушкой какой-нибудь звезды!»

Борис зацепился за эту идею, как за последнюю надежду – единственный шанс сплавить прилипчивую любовницу без ущерба для себя. Но кому ее сплавить? Это же не Памела Андерсон и не Наоми Кемпбелл – тощенькая, крашеная провинциалочка, все ее достоинства: молодость и глупость, да еще бесстыдство и готовность раздвинуть ноги перед кем угодно. Борис вдруг вспомнил об Александре Николаеве – молодом, но уже очень популярном актере, симпатичном, талантливом и веселом. В последней картине, которую продюсировал Борис, Саша играл главного героя – сколько водки было выпито вместе! Классный парень. Вот только ориентирован он не на девушек, а на парней. Правда, его многочисленные поклонницы об этом не догадывались, а он свою особенность от них скрывал. С трудом. Борис не раз предлагал ему завести фиктивную подружку, а теперь решил предложить в этом качестве Лену. «Эх, как бы эта услуга не стала медвежьей!», - подумал Борис, дозваниваясь к Александру, но собственное спокойствие ему в этот момент показалось важнее.

Фиктивное счастье

Вот оно СЧАСТЬЕ! Лена улыбалась фоторепортерам, завтра ее фотографии появятся во всех журналах, все увидят ее под руку со звездой Николаевым! Сочинский кинофестиваль произвел на нее неизгладимое впечатление – вокруг было столько звезд, и она была среди них: ходила, ела, фотографировалась, улыбалась и молчала. Саша сразу определил ее территорию: «На людях мы вместе, в жизни врозь, жить будешь в моей квартире, спать только с теми, с кем разрешу, рта не открывать, пока не прочтешь хотя бы букварь. И не забывай: кто ты, а кто я». Она и не забывала, как и не забывала напутствие матери: брать от мужиков как можно больше.

Первая эйфория прошла быстро, у нее по-прежнему не было ни денег, ни звездного будущего. Александр давал ей ровно столько, чтоб она могла прилично одеваться, ходить к стилисту и маникюрше. Девушка таскалась за фиктивным любовником на съемки, в надежде, что он замолвит за нее словечко перед режиссером, теперь она была готова даже на маленькую роль, и как-то даже сама попыталась заговорить с директором картины. Но Саша резко осек ее: «Жди меня в гримерке, нечего тебе здесь мешаться. А вы, Виктор Васильевич, даже не думайте, эта Лена полная бездарность, к тому же еще и лентяйка, ее роль простая – она развлекает продюсеров, с которыми я подписываю контракты».

Надежды на карьеру таяли, а Саша относился к ней все хуже и хуже. Однажды он просто открыл дверь и молча выкинул ее за дверь. Лена просто не знала, что ей делать, она не понимала – за что. Да, конечно, она не выполняла все условия, которые ей поставил Саша: лезла в его дела, кокетничала с его друзьями и постоянно просила денег. Несколько раз она пыталась залезть к нему в постель, но получала крепкий пинок, так, что потом не знала, куда прятать синяки. Саша был с ней груб и постоянно гнал из дома – на лестничной клетке она оказывалась уже не в первый раз, она знала, что сейчас следом полетят ее вещи, потом она будет полночи скрестись в дверь и скулить, пока не разбудит соседей, и тогда Саша, может быть, впустит ее в дом. Ей было некуда идти, в этом большом городе она так и не завела друзей. Время шло, а она все еще сидела на лестнице, похоже, Саша на этот раз был настроен окончательно с ней порвать. Девушка собрала вещи и поплелась прочь – она уже знала, что ей делать.

Когда в кабинет Бориса Выкруталова ввалилась Лена с вещами, тот опешил: он уже думать о ней забыл, как о кошмарном сне. «Он меня прогнал, - Лена не скупилась на ненормативную лексику, - если ты сейчас же не уладишь эту проблему, твоя жена узнает о нашем медовом месяце», - девушка шваркнула на стол несколько фотографий. «Тихо, тихо, Леночка, не горячись, - Бориса бросило в жар, - сейчас мой водитель отвезет тебя на квартиру, а я все попробую устаканить. Только успокойся». «Вот, оказывается, как с ними надо, шантажом!» - подумала девушка.

Борис негодовал, как эта пигалица может ему угрожать, если бы он был уверен, что она не рассказала обо всем какой-нибудь подружке, он бы просто стер ее с лица земли. А так… Придется идти на ее условия.

«Саша, ну пойми меня, - Борис наливал очередной стакан коньяка, - я нищий! Завтра у меня не будет ни фирмы, ни денег, ни дома – я приду к тебе жить! Ничего смешного, мне плакать хочется. Эта стерва умудрилась наделать фотографий, кто ее научил-то, дура-дурой, а сообразила. Саня, ну прошу тебя, пусть она еще побудет с тобой, хоть немного, я потом что-нибудь придумаю. Посветись с ней перед прессой, покажи ее со всех сторон – может, она сама себе кого-нибудь найдет. Я умоляю, хочешь, я встану на колени, - Боря заглотил коньяк и заплакал, - Саня, я спродюсирую твой фильм, ты же хотел снять картину – это будет твой режиссерский дебют. Я подгоню спонсора на любые деньги, ты реализуешь все свои фантазии: любая компьютерная графика, какая хочешь натура – хочешь, Боинг взорвешь, два, Саня, два Боинга!..». «Ладно, уговорил, - Николаев усадил толстяка к столу, - только потому, что ты мне друг. Фильм я снимать не буду, но это между нами, деньги подгони, мне они еще понадобятся. У меня есть к тебе другая просьба: я хочу свалить из страны, с деньгами – свалить незаметно и навсегда, а для этого мне нужно умереть…»

Плохой дубль

Лена ликовала, она не только вернулась к Николаеву, теперь он ее ПиАрил на каждом углу! Она не пропускала ни одной фотосессии, ни одной поездки и фестиваля. И хоть Александр и кривил лицо рядом с ней, но все же терпел. Да, он отвешивал в ее адрес разные гадости, нагнувшись к самому уху, шептал отвратительные слова, а она, проглатывая обиду, продолжала улыбаться. И все чаще и чаще появляться в теле-новостях. Она была абсолютно довольна, потому, что и денег Саша стал давать больше. А когда он предложил ей поехать с ним выбирать натуру для его фильма, просто подпрыгнула от счастья: может быть теперь Александр предложит ей хоть небольшую роль в своем фильме.

Перелет в Карелию, на самую границу с Финляндией показался ей мгновением, это северное местечко с кривыми деревьями и впрямь было красивым. Несколько дней Саша где-то пропадал, кому-то звонил, интересовался финансированием и документами. А потом вдруг объявил: «Завтра пойдем в горы!». Вот уж чудо – отыскать горы в этой местности, но горы все-таки были: не высокие, но обрывистые, и даже с небольшим горным ручьем, красиво спадающим по уступам скал. Туда и потащил ее Саша. Ломая ногти и каблуки, Лена карабкалась следом, совершенно не понимая, зачем она вообще сюда поперлась. За выступом скалы послышался скрежет, посыпались камни, короткий крик и глухой удар там, внизу… Сердце девушки екнуло, она поспешила туда, где мгновение раньше скрылся Саша, и, взобравшись, наконец, на скалу, увидела страшную картину – Саша лежал внизу, вокруг его головы расплывалась лужица крови.

Лена с трудом вспоминала, что было потом: карета «Скорой помощи», маленькая больница совершенно без оборудования, вертолет, который увозит бессознательного Сашу в соседнюю Финляндию, сообщение о его смерти, похороны тела в закрытом гробу, милиция и намеки, что это она столкнула любовника, отчаяние, пьяный угар, спасение в забытьи.

Однажды, проснувшись, Лена позвонила Борису. «Лена, - строго отрезал тот, - у меня есть доказательства, что это ты столкнула Николаева со скалы. Подумай, может, стоит оставить меня в покое: я-то могу потерять деньги, а ты свободу». Девушка была в отчаянии: работать она не умела, да и не хотела, зацепиться в Москве было не за кого – все друзья и знакомые Александра с ней даже не здоровались и закрывали перед ней двери на киностудии и фестивали. В отчаянии она позвонила спонсору Сашиного фильма: «Вадим Александрович, это Лена, вдова Николаева, мы можем встретиться?».

Долгосрочный расчет

«Я просто не знаю, как жить дальше, - Лена размазывала тушь по щекам, шмыгая носом, она знала, что мужчины не терпят женских слез и готовы сделать все, чтобы прекратить этот поток, - я даже не родила от него ребенка, все думала, что успею еще. Почему это случилось с ним, а не со мной!». Вадим обнял девушку за плечи: «Зачем так говорить, ты совсем юная, все еще будет: и любимый мужчина, и дети», - ВИски ударили в голову, Вадим сам не заметил, как оказался в постели с Леной. Утром он взглянул на худенькую девчушку, свернувшуюся калачиком у самой стены и подумал: «А что если она родит мне ребенка, наследника, о котором я столько лет мечтаю». У Вадима была жена – его «боевая подруга», как он ее называл: умная, надежная, воспитанная, деловая, а главное – любимая, женщина, с которой он прожил бОльшую часть своей жизни. А вот детей им Бог не дал. Сначала они с Раисой хотели усыновить малыша, потом стали подумывать о суррогатной матери. А вот теперь Вадиму пришла мысль – пусть эта несчастная девочка родит ему ребенка, а он будет обеспечивать ее, как королеву. Раиса его поймет, и с удовольствием примет ребенка. Вадим загорелся идеей настолько, что ему даже стала нравиться эта девушка с большими глазами, пикантной щелкой между передними зубами, тонкими длинными пальцами – пожалуй, она могла бы сыграть принцессу в какой-нибудь современной сказке для детей-переростков.

Прошло три месяца. Лена переехала из квартиры Николаева в новые двухкомнатные апартаменты, купленные для нее Вадимом. Теперь она ездила на дорогом автомобиле, посещала дорогие салоны и наряжалась в дорогую одежду – все вокруг было дорогое, а значит, и она была дорогой женщиной. Наконец-то у Лены стало хорошо получаться «брать от мужчины как можно больше», потому, что это был по-настоящему богатый мужчина. Девушка понимала, что годы летят не в ее пользу, когда-нибудь на ее месте может оказаться другая, совсем молоденькая девочка, а она снова останется ни с чем. А значит, надо уже сейчас взять как можно больше. А еще лучше – родить старику ребенка, тогда до его совершеннолетия она будет осыпана бриллиантами.

Забеременеть удалось не сразу – сказывалось распутное прошлое, но все же удалось. Новое положение было ей ненавистно: недомогание, раздражительность и этот отвратительно неэстетичный живот – и какой это безумец сказал, что беременность красит женщину. Лена срывалась на любовнике и терпела все лишь потому, что каждая ее слезинка оплачивалась дорогим подарком.

Привет из прошлого

Из командировки Вадим вернулся злой, не поинтересовался ее самочувствием, не преподнес цветы, не поцеловал. Не раздеваясь, он протопал в комнату, вставил кассету в магнитофон и включил «просмотр». На телеэкране еще не появился первый кадр, а Лена уже похолодела от ужаса – на полу валялась коробочка от видеокассеты, на которой было написано «Рашн гёрлс», юное личико порно-актрисы украшало коробочку… «Что это?! - Вадим орал, тыча пальцем в экран, - как это понимать? Я показываю своим зарубежным партнерам фотографию матери моего будущего ребенка, а мне в ответ дарят эту кассету. Какой позор! Как ты могла скрыть от меня это?». Лена рыдала, ползая в ногах любовника: ее счастье, ее деньги и благополучие на всю жизнь уплывало – глупо и нелепо: «Вадим, я все объясню… послушай меня, когда я приехала в Москву, мне нечего было есть. Это было всего раз, я согласилась только потому, что была уверена, что в России кино никто не увидит. Прости меня… Хочешь, хочешь….я сделаю аборт? Если ты так решишь, я сделаю…». «Молчи. Это мой ребенок, и я хочу, чтобы он родился. Ты не будешь ни в чем нуждаться, но любовниками мы больше не будем», - Вадим хлопнул дверью и ушел. Он сдержал слово: каждый день звонил и спрашивал, что ей нужно, а потом отправлял все необходимое с посыльным, сам он к ней больше не приезжал. Только когда начались роды, приехал и лично отвез ее в роддом.

Оттуда Лена выписалась с дочкой в новый дом в престижном столичном районе: шикарный особняк, обставленный антиквариатом, две няни для девочки, дом работница для порядка, роскошь повсюду – клетка: дорогая, золотая клетка. Вадим приезжал два раза в неделю: пообщаться с дочкой, повесить на стену очередную картину и получить отчет от прислуги. А Лена ненавидела: ненавидела Вадима, за то, что он больше не обращал на нее внимания, ненавидела дочь, за то, что та вопила по ночам и улыбалась своему папаше, ненавидела домработниц и нянь за то, что они везде совали нос, шпионили за ней, ненавидела себя – никому не нужную, бесполезную. Деньги, деньги, деньги и бриллианты стали лучшими, да пожалуй, единственными друзьями этой женщины. А она стала их коллекционером, с азартом собирателя, набивающим свои карманы. Она понимала, что маленькая Сашенька, названная так в честь погибшего фиктивного любовника, дабы сохранить реноме безутешной вдовы – это бесценная скважина, через которую она может качать неиссякаемые потоки сокровищ.

И она качала. Вадим исправно дарил бывшей любовнице шубы, машины, украшения, деньги. Он даже купил для нее роль в новом сказочном сериале – роль принцессы, убегающей из дворца с любимым юношей, красивым, но очень бедным, роль, которую Лена никогда бы не сыграла в реальной жизни, ведь мужчин надо выбирать не любимых, а богатых – так ее учила мама.

Тем временем женщина заскучала: ребенком занимались нянечки, хозяйством слуги, косметологи и парикмахеры приезжали на дом, пресса как-то не заинтересовалась ее дебютом в кино и, едва закончилась промоакция сериала, о ней и вовсе забыли. Ну а на личном фронте давным-давно был полный штиль. Лена психовала, пила таблетки, запивала их алкоголем и срывала зло на дочери. Когда однажды, забрав трехлетнюю Сашеньку на выходные к себе, папа услышал от нее матерное слово, он напичкал дом приборами видео-наблюдения и, прямо-таки, ужаснулся полученным кадрам: пьяная мать лупила дочку, осыпая ее матершиной и проклятьями. На следующий же день Вадим сменил прислугу, приказал им следить за Леной и стал готовить документы для отъема ребенка у ее матери – он давно хотел забрать Сашеньку домой, но понимал, что ребенку нужна мать, может быть даже больше, чем отец. Но теперь это решение стало жизненно необходимым для девочки. Он даже попытался договориться с Леной по-доброму: предложил ей десять миллионов долларов за то, чтобы дочка переехала к нему. Нет, он не возражал, чтобы мать виделась с дочкой, но жить она должна у отца. «Ты мне заплатишь больше, и будешь платить всю жизнь, - проорала женщина и добавила уже шепотом прямо на ухо Вадима, - а если попытаешься забрать у меня дочь силой, я ее изуродую так, что ты будешь раскаиваться всю жизнь. А сама повешусь». Женщина развернулась и пошла прочь, абсолютно уверенная в том, что Вадим теперь будет плясать перед ней на цыпочках.

Сказка о рыбаке и рыбке

Так, наверное, бывает, когда жизнь кажется четко спланированной на много лет вперед. Быть может, это была последняя попытка Бога посеять в этой женщине зерно чего-нибудь человеческого – маленький зародыш любви и искренности – она встретила Диму прямо на дороге, окатила его грязной водой и проехала мимо, а потом что-то полоснуло по глазам из зеркальца заднего вида: то ли взгляд его дерзкий, то ли луч солнца, отраженный водой. Она сдала машину назад и отворила пассажирскую дверцу: «Садись, отвезу в химчистку». Парень сел: «Хотелось бы для начала услышать извинения».

А потом они неистово предавались сексу, прямо в машине, откинув сиденья. Лена уже и не помнила, когда в последний раз отдавалась мужчине просто так, ей показалось, что она влюблена и уже совершенно не важным виделись проблемы последних месяцев, и даже лет: какие-то деньги, какой-то ребенок, дом со всей его начинкой… Все бросить и уехать с этим парнем куда подальше, на остров, спать на песке и питаться ананасами… Но расчетливый ум тут же предъявил сердцу иск: «А на какие-такие шиши ты собралась ехать на остров? Нет, милочка, нужно забрать все, что тебе причитается, а потом можно и уезжать. Только сделать это надо по быстрому, чтобы ненавистный Вадим не успел помешать твоим планам».

Лена очень торопилась – она сгребала в чемоданы дорогие украшения, антикварные статуэтки, бесценные часы работы известного мастера – все это хранилось в доме - в доме, который принадлежал Вадиму. Ей было наплевать, что через несколько дней он хватится своих сокровищ, что пустит по ее следу своих верных «псов». Да вот только кукиш! Он ее никогда не отыщет и теперь никогда не увидит свою дочь. Да, девочка станет заложником – ведь папаша не хочет, получить свою кровиночку частями по почте. А за возможность поговорить с ней по телефону будет платить деньги: много-много денег.

Сашенька плакала, прижимая к себе любимого плюшевого утенка – папин подарок, она не хотела уезжать из этого большого, красивого дома, от своих игрушек, от доброй няни, ее пугал этот чужой дядя, пугала мама, которая опять кричала на нее и отвешивала подзатыльники. Она тихо хныкала и звала папу, но он ее не услышал, и никто не услышал, потому что была ночь, и все хорошие и добрые люди спали.      

Утром вся милиция была поднята на ноги, Вадим сходил с ума от волнения и чувствовал себя беспомощным – пока эта женщина является матерью девочки, она имеет право перемещаться с ребенком по стране. Потянулись долгие месяцы судебных разбирательств и, наконец, мужчина получил спасительное решение суда: мать лишить прав на ребенка и объявить в федеральный розыск за похищение ребенка.

Ее схватили быстро – вычислили телефон-автомат, из которого она звонила Вадиму и требовала денег, а потом проследили от почтового отделения, где она получала эти самые деньги. Ворвались в дом ночью, когда все спали… Вадим заплакал, увидев, что оперативник вынес на руках малышку Сашеньку – девочка даже не проснулась, так аккуратно сработал сотрудник ФСБ. Едва открыв глазки, девочка прошептала: «Папа», - для нее этот кошмар уже закончился, она и не услышала, как в доме заорала ее мать – страшная женщина, попытавшаяся стать принцессой, но вновь вернувшаяся в свое обличие дикого зверя. Она сыпала проклятия и не переставала угрожать, все еще не веря, что ее охота за миллионами закончена, что ее власть над Вадимом закончилась в тот момент, когда маленькая заложница обрела свободу.

Тяжелая металлическая дверь с лязганьем захлопнулась за ее спиной, Лена стояла в мрачной, зловонной камере, набитой грязными и хамовитыми женщинами. «Ну что стоишь, вишь свободную шконку у параши, бросай свои шмотки. Будешь шнырем, поняла?» Лена кивнула головой, хоть и не поняла ничего, она продолжала стоять. «Ну чё, убогая, столбняка словила? Преступай к обязанностям, или тебя мордой ткнуть, - из полумрака выросла крепкая фигура женщины лет сорока – коротко стриженной и беззубой, фигура подошла вплотную и дыхнула сигаретным перегаром, - ты здесь не на подиуме, сползай вниз и начинай работать. А потом если будешь хорошей девочкой, сделаю тебя своей невестой». Темнота разразилась хриплым хохотом, отдаваясь болезненными ударами в висках новоприбывшей, Лена почувствовала, что теряет над собой контроль, но ничего не могла с этим поделать – она заорала, просто заголосила, изрыгая проклятья, а потом, обессиленная, грохнулась прямо на заплеванный пол. Кажется, кто-то пнул ее ногой, потом опять раздалось ржание, потом лязгнула дверь, и все стихло. Дни и ночи смешались в одно длинное время суток под названием мрак, забываясь тяжелым сном, она видела золото и бриллианты – она купалась в золоте, целовала бриллианты и повторяла: еще-еще-еще, пока не захлебывалась этим богатством, а, закашлявшись, просыпалась снова в этой страшной камере. Надежд больше не было, а приближавшийся суд приводил ее в ужас. «Эй, сявка у параши, тебе малява. Хрен бы я тебе ее передала, если бы мне за это не отсыпали бабла по щедрому. Держи. Только сначала поцелуй мой зад», - сокамерница разразилась смехом.

Сбитыми пальцами, Лена развернула бумажку. «Адвокат от тебя отказался, все бесполезно, твой добавил кражу в особо крупных размерах, будет просить десятку». Женщина заплакала – через десять лет она станет старухой у разбитого корыта, и уже не сможет раскрутить ни одного мужика, жизнь потеряла смысл: без денег, без бриллиантов, без роскоши, без славы… Тихо, чтоб никто не заметил, женщина связывала полоски ткани в одну длинную веревку, такую длинную, чтобы можно было зацепить за решетку под потолком и чтоб осталось еще немножко для петли. Белокурые волосы некрасиво запутались в грязной тряпице, тонкие пальцы в последний раз судорожно сжались, в этом мире для Лены не осталось места, она пошла в другой … прихватив с собой своего лучшего и единственного друга – маленький бриллиант, закрепленный в ее верхнем клыке.

  Катерина Романенкова, Татьяна Алексеева