Дмитрий Певцов может биться со злодеями не только в кино.
С лёгкой руки Леонида Броневого за Дмитрием Певцовым закрепилось определение: "Наш Сталлоне со стальными мышцами и душой ребёнка". Для миллионов зрителей он - благородный "Зверь", один на один воюющий с мафией для других, исключительно сексуальный мужчина с красивым телом и грустными глазами. - Господи, какими видами спорта я только не занимался.… И Спортивной гимнастикой, и карате, и горными лыжами, и плаваньем и дзюдо. Не смотря на то, что моя спортивная карьера началась ещё в детстве, особых успехов у меня никогда не было, но больше всего меня привлекало карате и только им я занимался серьёзно. Будучи студентом ГИТИСа я бился в карате за чёрный пояс и демонстрировал свои способности, ногами выключая свет.… Занимаясь именно этим видом спорта, я всегда чувствовал себя сильным, настоящим мужчиной. Здесь присутствует всё: Сила, благородство, чувство удовлетворения.… Сейчас, к сожалению времени меньше, да и азарт после "Зверя" несколько поостыл, похоже, что я при съёмках этого фильма выпустил весь пар, и мне всё это стало уже не так интересно. Так что приходиться поддерживать фактуру фигуры традиционными способами. Часто хожу в зал, "железо" кидать. Это специальный зал, мне очень импонирует, что я VIP. Ещё мне нравиться, что там происходит смена жизненного ритма, там, где тяжести особенно не посуетишься.… Кстати, мало кто знает, что у меня есть ещё одна страсть, верховая езда. С лошадьми у меня вообще теплые давнишние отношения. Первую я, говорят, увидел, будучи в бессознательном возрасте и ходить, учился под брюхом у лошади. Моя мама была чемпионка по конкуру, папа - всадник от Бога, пятиборец, тренер по верховой езде. Впервые я сел на лошади в три года и никогда у меня не было лошадебоязни.
- Такая серьезная спортивная подготовка, наверное, здорово помогает в работе. Твоим киношным героям часто приходится выполнять трюки. Что «Мафия бессмертна», что ставший твоей визитной карточкой «…Зверь» - твои персонажи дерутся, попадают в невероятные переделки. Конечно же, все трюки ты выполняешь сам. Ты любишь риск?
- Нет, глупый риск я не люблю, хотя меня привлекает ощущение скорости, полета. Я прежде всего актер и стараюсь выражаться через игру, а не трюкачество.
- Что тебя привлекает в твоих героях, что служит решающим в выборе роли?
- Самые разные моменты, начиная от личности режиссера, кончая финансами. Люблю безумные задачи. Например, фильм «Линия жизни» привлек меня тем, что мой герой восточный принц-мафиози разные трюки на коне выделывал. Как я уже говорил, с лошадьми у меня особая любовь, но вот джигитовкой я раньше не занимался. Пришлось брать уроки, учиться падать с лошади, которая скачет на скорости 40 км в час. Все-таки, я всему этому выучился, а в итоге мои упражнения на коне из фильма вырезали. А еще мне интересны крайние ситуации. Состояние стресса. Мне нравятся персонажи, которые постоянно находятся на грани жизни и смерти, это придает особую остроту их чувствам. Играть таких людей чрезвычайно интересно.
- Почти все твои герои – персонажи положительные. Это осознанный выбор?
- На самом деле мне от мамы с папой досталось вот такое лицо, вот такие глаза. Зная, что обладаю определенной притягательностью, и что моя энергетика работает именно в сторону положительного героя, в которого влюбляются, на которого хотят походить. От меня самого это не зависит.
- А если тебе предложат роль злодея?
- С удовольствием сыграю, но насколько он будет злодеем, трудно сказать. Любой персонаж, даже убийца или насильник имеет свою логику. Я должен его понять и оправдать перед собой, прежде всего, и перед зрителем.
- Значит, ты бы оправдал злодея?
- Зло необходимо, как часть жизни, чтобы понять, что такое добро. Все познается в сравнении.
- Что бы тебя могло вывести из себя?
- Какая-нибудь мелочь: пролитый чай, или ботинки не на месте, хотя что-то глобальное меня может вообще не задеть. Я по натуре оптимист.
- Твои герои оказывают на тебя влияние?
- Совершенно нет. Случается, что некоторые из них получают какой-то резонанс, о них пишут, говорят, а я получаю неплохие дивиденды. Но это все внешнее, наносное.
- То есть, ты отыгрываешь спектакль, выходишь из театра, а все эмоции остаются за дверью?
- Да. Конечно, конечно!
- Ты и на сцене себя контролируешь?
- Да, хотя на сцене внимание артиста распределено иначе, чем в обыденной жизни. Я могу потерять контроль над собой, только если потеряю сознание, а поскольку не теряю его никогда, то самоконтроль остается со мной при любых обстоятельствах.
- Что же ты отдаешь своему персонажу?
- Свой организм, который гораздо талантливее хозяина. Мозг все контролирует и направляет, организм воплощает. Насколько хорошо – решать зрителю.
- А что для тебя зритель?
- Наркотик. Вот, кстати, почему я так ценю театр и очень прохладно отношусь к кино, без которого спокойно могу прожить. В театре есть ощущение власти над зрительным залом, чувство полета НАД, в чем-то схожее с ощущением победы в спорте. Знаете, иногда ведь и поклоны радуют…
- В твоем возрасте уже можно подводить первые итоги, что достигнуто, чего еще хотелось бы?
- Никогда не подводил никаких итогов и не собираюсь. Это нужно делать, когда перестаешь чем-то заниматься, я же надеюсь, что профессионально все время рату, и еще многому научусь. У меня все еще впереди. А вообще, я – счастливчик. У каих режиссеров работал, какие роли играл!…
